Кавказцы   ::   Власенко Александр

В запертые ворота питомника Жангир пролезть не смог и потому, в виду надвигающегося меня, распластался в самой приниженной позе и стал выделывать до невозможности подхалимские ужимки, быстро размахивая хвостом, заваливаясь на спину, улыбаясь и щуря глазки. Ну у кого поднимется рука наказывать полностью осознавшего и глубоко раскаявшегося милягу и очаровашку? Только у человека душевно черствого и грубого. Такого, как я, например. Получив взбучку и лишившись ужина, Жангир не выказал особых страданий, сверх тех, что ему не привыкать было демонстрировать, а мне – лицезреть. Верить его воплям и несчастному виду я отныне не желал. Не то что вожатые, которые, обнаружив поутру прикрепленную на двери в Жангиров вольер табличку с надписью «Не кормить!», один за другим приходили ко мне, пытаясь смягчить вынесенный своему любимчику приговор. Но я был суров и непреклонен, а вечером взялся за воспитание и обламывание так насолившего мне гаденыша.

Три занятия полностью подтвердили мои догадки о том, что по части сообразительности и памяти Жангирка мог дать сто очков вперед многим и многим немецким овчаркам, а уж по части лени и хитрости – и все двести. Кроме того, голод он переносил куда как легче, а халявный кусок зачастую ценил выше трудового. «Запад есть Запад, Восток есть Восток».