Ким   ::   Киплинг Редьярд Джозеф

— Какие у вас в Бенаресе реки? — неожиданно спросил лама, обращаясь ко всему вагону вообще.

— У нас есть Ганга, — ответил ростовщик, когда тихое хихиканье умолкло. — А ещё какие? — Какие же ещё, кроме Ганги?

— Нет, я имел в виду некую Реку Исцеления.

— Это и есть Ганга. Кто искупается в ней, очистится и пойдёт к богам. Я трижды совершал паломничество на Гангу, — он гордо оглянулся кругом.

— Ты в этом нуждался, — сухо сказал молодой сипай, и смех путешественников обратился на ростовщика.

— Очиститься… чтобы вернуться к богам, — пробормотал лама, — и вновь вращаться в круговороте жизни, будучи по-прежнему привязанным к Колесу! — Он с раздражением покачал головой. — Но, может быть, здесь ошибка. Кто же вначале сотворил Гангу?

— Боги. Какую из известных нам вер исповедуешь ты? — спросил ростовщик, сбитый с толку.

— Я следую Закону, Всесовершенному Закону. Так, значит, боги сотворили Гангу? Что это были за боги?

Весь вагон в изумлении смотрел на него. Никто не понимал, как это можно не знать о Ганге.

— Какому… какому богу ты поклоняешься? — спросил, наконец, ростовщик.

— Слушайте! — произнёс лама, перекладывая чётки из одной руки в другую. — Слушайте, ибо я буду говорить о нем! О народ Хинда, слушай!

Он начал рассказывать историю владыки Будды на языке урду, но, увлечённый своими мыслями, перешёл на тибетский и стал приводить монотонные тексты из одной китайской книги о жизни Будды. Мягкие, веротерпимые люди благоговейно смотрели на него.