Конагер   ::   Ламур Луис

Свет, упавший на спины лошадей, заставил его обернуться, и он резко зафыркал — с вызовом и с недоумением одновременно. Конь не выглядел красивым, но отличался крепким сложением и силой. Жеребец гневно закидывал голову, и его белые зубы блестели в свете лампы, грива была спутана и грязна. Забыв о загоне, он косил на свет огромный влажный глаз и свирепо бил копытом в жесткую землю. Вдруг, повернувшись, куснул ближайшую кобылу и увел свой табун прочь со двора.

Эви еще долго стояла у двери, вслушиваясь в затихающий топот, а потом пошла в загон. Встревоженные лошади испуганно жались друг к другу: их взбудоражил призыв дикого мустанга, но в то же время они дрожали от страха. Она поговорила с ними, успокаивая, положила на место сбитую жердь. Ей приходилось и раньше слышать о том, что в степи живут дикие лошади, но видела их в первый раз. И долго потом Эви вспоминался огромный жеребец с его огненным взглядом, устремленным на нее.

Дверь хижины, запертая и перекрытая брусом, давала замечательное ощущение покоя и безопасности.

Дни становились все холоднее. Эви с детьми проводила много времени в лесу, собирая топливо. Древние кедры, падая от старости, оставляли свои седые, шишковатые, искривленные сучья среди обломков скал на склонах холма. Ребята стаскивали их к хижине. В преддверии наступающей зимы подбирали все, что могло гореть.

Иногда Лабан или Руфь седлали Натана, аппалузского мерина, и на веревке издалека тащили тяжелый ствол или сук.