JК
Коррида :: Зевако Мишель
Страница: 171 из 509Если бы бык ограничился всего лишь несколькими ударами, человек еще мог бы на что-то надеяться – сильно изувеченный, быть может, превратившись в калеку, он мог бы все-таки выжить, оправившись от ран. Если же бык продемонстрирует такое же ожесточение, как и в случае, когда он добивал коня, то никакие доспехи не сумеют противостоять подобным неистовым ударам. Бык не отступится до тех пор, пока человек не превратится, как ранее конь, в кровавую кашу.
И вот теперь лишь несколько шагов отделяло быка от его неподвижного врага…
Многие уже закрыли глаза, не в силах видеть чудовищную картину расправы; над ареной зазвучали вопли ужаса и отчаяния; смятение и сумятица царили среди людей, мечущихся на почтительном расстоянии от быка, близкого к достижению своей цели.
В этот момент по толпе пробежал необычайный, шум, не имевший ничего общего с теми криками, которые до сих пор сотрясали воздух.
На скамьях, в окнах, на балконах – повсюду зрители вскакивали, растерянные, в полном недоумении, пытаясь во что бы то ни стало разглядеть, – даже если при этом они мешали соседу, – что же происходит. Громкий приветственный клич прозвучал на трибунах, прокатился среди стоящих простолюдинов, которые толкались и вытягивали шеи, чтобы видеть получше, звонко отозвался под аркадами площади и на прилегающих улицах:
– Слава, слава храброму дворянину!
Такой же трепет любопытства и надежды был заметен и на королевской трибуне – все сановники на время позабыли о строгом этикете и, толпясь позади короля, приблизились к балконным перилам.
И вот теперь лишь несколько шагов отделяло быка от его неподвижного врага…
Многие уже закрыли глаза, не в силах видеть чудовищную картину расправы; над ареной зазвучали вопли ужаса и отчаяния; смятение и сумятица царили среди людей, мечущихся на почтительном расстоянии от быка, близкого к достижению своей цели.
В этот момент по толпе пробежал необычайный, шум, не имевший ничего общего с теми криками, которые до сих пор сотрясали воздух.
На скамьях, в окнах, на балконах – повсюду зрители вскакивали, растерянные, в полном недоумении, пытаясь во что бы то ни стало разглядеть, – даже если при этом они мешали соседу, – что же происходит. Громкий приветственный клич прозвучал на трибунах, прокатился среди стоящих простолюдинов, которые толкались и вытягивали шеи, чтобы видеть получше, звонко отозвался под аркадами площади и на прилегающих улицах:
– Слава, слава храброму дворянину!
Такой же трепет любопытства и надежды был заметен и на королевской трибуне – все сановники на время позабыли о строгом этикете и, толпясь позади короля, приблизились к балконным перилам.