JК
Корсары Ивана Грозного :: Бадигин Константин Сергеевич
Страница: 535 из 552Одна надежда осталась у него — на зятя, Бориса Годунова. «Хоть и не в боярских чинах, а полюбил его царь. Однако Бориска сам себе на уме, — перебирал в уме Малюта. — Если царь косо посмотрит, он и отцу родному руки не подаст. Трудно его понять. Но все же посоветоваться надо, худого он мне не хочет…»
И Григорий Лукьянович поспешил к палатке зятя. Годунов, умаявшись за трудный поход, храпел в темноте, с головой укрывшись лисьей шубой.
— Борис Федорович, Боря! — позвал его Малюта Скуратов.
Годунов шевельнулся, откинул шубу, сел.
— А, Григорий Лукьянович! Рад, рад… Садись, дорогой тестюшка, чем могу услужить?
Малюта Скуратов без утайки поведал Годунову о недавнем разговоре с царем.
— «Нет у меня больше опричников, все равны» — тако изрек наш милостивец. И думать мне приказал, как город Пайду взять. «Ты, говорит, дворовый воевода. Вот и хочу твоего совета», — закончил Малюта.
Борис Годунов и сам видел крутой поворот царя; распоясавшиеся опричники стали угрозой престолу, однако таких откровенных слов он не слышал. Его насторожил царский приказ — думать Малюте Скуратову о крепости Пайде.
— Кроме тебя, Григорий Лукьянович, был ли кто у царя?
— Васька Щелкалов да спальник князь Сицкий.
«Ежели насовсем царь отменил опричнину, — думал Борис Годунов, — то Григорий Лукьянович будет помехой, он один всей опричнины стоит. А ежели помеха, то царь его уберет. Тогда и ему, Борису Годунову, отзовется.
И Григорий Лукьянович поспешил к палатке зятя. Годунов, умаявшись за трудный поход, храпел в темноте, с головой укрывшись лисьей шубой.
— Борис Федорович, Боря! — позвал его Малюта Скуратов.
Годунов шевельнулся, откинул шубу, сел.
— А, Григорий Лукьянович! Рад, рад… Садись, дорогой тестюшка, чем могу услужить?
Малюта Скуратов без утайки поведал Годунову о недавнем разговоре с царем.
— «Нет у меня больше опричников, все равны» — тако изрек наш милостивец. И думать мне приказал, как город Пайду взять. «Ты, говорит, дворовый воевода. Вот и хочу твоего совета», — закончил Малюта.
Борис Годунов и сам видел крутой поворот царя; распоясавшиеся опричники стали угрозой престолу, однако таких откровенных слов он не слышал. Его насторожил царский приказ — думать Малюте Скуратову о крепости Пайде.
— Кроме тебя, Григорий Лукьянович, был ли кто у царя?
— Васька Щелкалов да спальник князь Сицкий.
«Ежели насовсем царь отменил опричнину, — думал Борис Годунов, — то Григорий Лукьянович будет помехой, он один всей опричнины стоит. А ежели помеха, то царь его уберет. Тогда и ему, Борису Годунову, отзовется.