Сицилиец   ::   Пьюзо Марио

Что за чертовщину он несет, подумал Майкл. Почему здесь ни от кого нельзя получить прямого ответа? Потому что это Сицилия, рассудил он. Сицилийцы ужасно боятся правды. На протяжении тысячелетий тираны и инквизиторы пытали их, чтобы добиться правды. Правительство в Риме со своим юридическим аппаратом требовало правды. Священник в исповедальне выжимал правду под угрозой вечного проклятия. Правда была источником власти, рычагом управления — так почему человек должен выбалтывать ее?

“Мне следует самому найти какой-то выход, — думал Майкл, — или отказаться от этой миссии и поспешить домой”. Здесь он находился на опасной территории. Между Гильяно и доном Кроче явно существовала своего рода вендетта, а попасть в вихрь сицилийской вендетты было самоубийственно. Ибо сицилиец считает, что месть — единственная истинная форма правосудия, и что она всегда должна быть безжалостна. На этом католическом острове, где статуэтки плачущего Христа в каждом доме, христианское всепрощение — презренное прибежище труса.

— Почему Гильяно и дон Кроче стали врагами? — спросил Майкл.

— Из-за трагедии в Портелла-делла-Джинестра, — ответил Андолини. — Два года назад. После этого все изменилось. Гильяно обвинил дона Кроче.

Внезапно машина стала будто падать почти вертикально: дорога с гор спускалась в долину. Они миновали руины норманнского замка, построенного девятьсот лет назад, чтобы терроризировать провинцию; теперь по нему ползали безобидные ящерицы да бродили заблудившиеся козы.