JК
Кругосветное путешествие юного парижанина :: Буссенар Луи Анри
Страница: 421 из 460Когда бортовая качка в сочетании с килевой бросала суденышко с правого на левый борт и с носа на корму и обратно, грудь у Барбантона начинала вздрагивать, а желудок вступал в заранее проигранную битву с тошнотой. Тогда несчастный отдавал честь по-военному и, бледный, с синяками под глазами, осунувшийся, неизменно произносил:
— Прошу прощения, господа, я чувствую себя… утомленным. К счастью, поскольку тут нет дам… Между нами, мужчинами, говоря…
— Поступайте как вам угодно, месье, — позволял себе позубоскалить Фрике, — не стесняйтесь, мы вас понимаем.
А жандарм ждал… когда же прекратится качка.
Гамен и жандарм стали закадычными друзьями. Почему-то Фрике пользовался у Барбантона непререкаемым авторитетом. И хотя паренек частенько подтрунивал над воякой, тот не обижался: за его дубоватой внешностью таились страсть к смешному, доброе сердце и великолепный характер. Частенько он хохотал, как большой ребенок, над довольно пикантными и забавными историями Фрике.
В подчеркнутой снисходительности жандарма скрывалась та самая отцовская терпимость стража порядка, которую они проявляли к выходкам студентов и уличных мальчишек, балованных детей Парижа.
Французский матрос, тоже сумевший уцелеть во время кораблекрушения, буквально не спускал с Андре глаз, изучал его с ног до головы и спрашивал себя, где, черт возьми, они уже встречались.
— Прошу прощения, господа, я чувствую себя… утомленным. К счастью, поскольку тут нет дам… Между нами, мужчинами, говоря…
— Поступайте как вам угодно, месье, — позволял себе позубоскалить Фрике, — не стесняйтесь, мы вас понимаем.
А жандарм ждал… когда же прекратится качка.
Гамен и жандарм стали закадычными друзьями. Почему-то Фрике пользовался у Барбантона непререкаемым авторитетом. И хотя паренек частенько подтрунивал над воякой, тот не обижался: за его дубоватой внешностью таились страсть к смешному, доброе сердце и великолепный характер. Частенько он хохотал, как большой ребенок, над довольно пикантными и забавными историями Фрике.
В подчеркнутой снисходительности жандарма скрывалась та самая отцовская терпимость стража порядка, которую они проявляли к выходкам студентов и уличных мальчишек, балованных детей Парижа.
Французский матрос, тоже сумевший уцелеть во время кораблекрушения, буквально не спускал с Андре глаз, изучал его с ног до головы и спрашивал себя, где, черт возьми, они уже встречались.