JК
Кругосветное путешествие юного парижанина :: Буссенар Луи Анри
Страница: 450 из 460Ну и что? Разве что-нибудь изменилось? Нет! Просто я использовал свои качества не тем способом, который отвечал бы вашим ожиданиям…
Все это предрассудки, дорогой мой, всего лишь предрассудки! Вести бой с одним человеком или со всем человечеством — разве это не одно и то же? Разве я не был пиратом, когда воевал с южанами… такими же американцами, как я? Разве не был бандитом, когда стрелял по подданным императора Вильгельма [418] , не сделавшим мне и моей родине ничего плохого? Поразмыслите немного и скажите, где же кончается честь и начинается бесчестье… Будьте так любезны…
Подумать только! Два народа, разделенные рекой или просто чертой, проведенной руками дипломатов, воюют друг с другом, если их правительствам придет в голову блажь заняться взаимным истреблением. И никто в мире не закричит от негодования! Ставят памятник генералу, убившему больше людей! Да золота и галунов не хватит, чтобы разукрасить всех вояк!
И кто-то смеет презрительно смотреть на беднягу, который в ореховой скорлупе пускает на дно крупный пароход! Да, я перевожу в трюме пятьсот чернокожих! А разве немцы не морозили и не морили голодом двести тысяч французов в казематах и лагерях под открытым небом?
И никому не было ни малейшей выгоды. Ну, а я чернокожих хотя бы продаю! Благодаря мне у вас, как вы себя считаете, цивилизованных людей, есть отличный кофе… да еще и с сахаром!
Я краду сто, двести, пятьсот тысяч франков. А вы выбрасываете на ветер пять миллиардов!
Смотрите, мой дорогой, уж если признаете войну в принципе, по этому принципу надо следовать до конца. Я убежден: убить одного человека не лучше и не хуже, чем убить сто тысяч. Вы награждаете офицеров, топящих суда, стоящие в десять раз больше, чем те транспорты, за которыми гоняюсь я, и вы вешаете таких, как я, кто по мелочам совершает то, что делается в крупных масштабах. Да, вы непоследовательны. И настоящие преступники не здесь!
— Вы с ума сошли! — с пылающим взором воскликнул Андре.
Все это предрассудки, дорогой мой, всего лишь предрассудки! Вести бой с одним человеком или со всем человечеством — разве это не одно и то же? Разве я не был пиратом, когда воевал с южанами… такими же американцами, как я? Разве не был бандитом, когда стрелял по подданным императора Вильгельма [418] , не сделавшим мне и моей родине ничего плохого? Поразмыслите немного и скажите, где же кончается честь и начинается бесчестье… Будьте так любезны…
Подумать только! Два народа, разделенные рекой или просто чертой, проведенной руками дипломатов, воюют друг с другом, если их правительствам придет в голову блажь заняться взаимным истреблением. И никто в мире не закричит от негодования! Ставят памятник генералу, убившему больше людей! Да золота и галунов не хватит, чтобы разукрасить всех вояк!
И кто-то смеет презрительно смотреть на беднягу, который в ореховой скорлупе пускает на дно крупный пароход! Да, я перевожу в трюме пятьсот чернокожих! А разве немцы не морозили и не морили голодом двести тысяч французов в казематах и лагерях под открытым небом?
И никому не было ни малейшей выгоды. Ну, а я чернокожих хотя бы продаю! Благодаря мне у вас, как вы себя считаете, цивилизованных людей, есть отличный кофе… да еще и с сахаром!
Я краду сто, двести, пятьсот тысяч франков. А вы выбрасываете на ветер пять миллиардов!
Смотрите, мой дорогой, уж если признаете войну в принципе, по этому принципу надо следовать до конца. Я убежден: убить одного человека не лучше и не хуже, чем убить сто тысяч. Вы награждаете офицеров, топящих суда, стоящие в десять раз больше, чем те транспорты, за которыми гоняюсь я, и вы вешаете таких, как я, кто по мелочам совершает то, что делается в крупных масштабах. Да, вы непоследовательны. И настоящие преступники не здесь!
— Вы с ума сошли! — с пылающим взором воскликнул Андре.