JК
Купол на Кельме :: Оффман Петр Евгеньевич
Страница: 89 из 317Вошла хозяйка, сложила у печи вязанку дров, спросила, взвешивая топор в руке:
– Довольно, что ли, или еще наколоть?
Левушка подтолкнул меня в бок и спросил:
– Гляди-ка, мужик хлеб печет, а она дрова колет. Больной он, что ли?
Но хозяин был совершенно здоров. Просто на Лосьве не принято делать различия между мужской и женской работой. Женщины колют дрова, гребут, рыбачат, ходят на охоту, если только в доме нет маленьких детей. Может быть и так: жена тащит лодку на бечеве, а муж сидит в лодке и управляет. Но это только в том случае, если он лучше знает фарватер. Женщины здесь ростом не ниже и силой не уступят мужчинам.
Хозяева сели за стол, никого не приглашая, и наши проводники, не медля, подсели к ним.
– А вы что ж, не голодные? – спросил Тимофей.
Мы переглянулись. Очевидно, упрашивать не полагалось. Ирина первая, с обычным для нее умением всюду держаться непринужденно, взялась за ложку. Студенты последовали за ней. Поколебавшись, я отозвал Левушку, послал его в лодку принести бутылку вина и рыбные консервы из неприкосновенного запаса и сам присоединился к обедающим.
Обед был на диво. Нас угощали ухой из свежей рыбы, вяленым мясом сохатого, копченым медвежьим окороком (в жизни не ел ничего вкуснее!) и соленой семгой. Эта семга была такая же, пожалуй, не лучше, чем та, которую мы покупаем в московских «гастрономах», но только в Москве мы приобретаем обычно двести граммов или полкило, а здесь целая рыбина была поставлена на стол. Ее резали толстыми ломтями, как хлеб.
В дом входили всё новые люди. Видимо, каждому хотелось послушать новоприбывших. Больше всего было женщин.
– Довольно, что ли, или еще наколоть?
Левушка подтолкнул меня в бок и спросил:
– Гляди-ка, мужик хлеб печет, а она дрова колет. Больной он, что ли?
Но хозяин был совершенно здоров. Просто на Лосьве не принято делать различия между мужской и женской работой. Женщины колют дрова, гребут, рыбачат, ходят на охоту, если только в доме нет маленьких детей. Может быть и так: жена тащит лодку на бечеве, а муж сидит в лодке и управляет. Но это только в том случае, если он лучше знает фарватер. Женщины здесь ростом не ниже и силой не уступят мужчинам.
Хозяева сели за стол, никого не приглашая, и наши проводники, не медля, подсели к ним.
– А вы что ж, не голодные? – спросил Тимофей.
Мы переглянулись. Очевидно, упрашивать не полагалось. Ирина первая, с обычным для нее умением всюду держаться непринужденно, взялась за ложку. Студенты последовали за ней. Поколебавшись, я отозвал Левушку, послал его в лодку принести бутылку вина и рыбные консервы из неприкосновенного запаса и сам присоединился к обедающим.
Обед был на диво. Нас угощали ухой из свежей рыбы, вяленым мясом сохатого, копченым медвежьим окороком (в жизни не ел ничего вкуснее!) и соленой семгой. Эта семга была такая же, пожалуй, не лучше, чем та, которую мы покупаем в московских «гастрономах», но только в Москве мы приобретаем обычно двести граммов или полкило, а здесь целая рыбина была поставлена на стол. Ее резали толстыми ломтями, как хлеб.
В дом входили всё новые люди. Видимо, каждому хотелось послушать новоприбывших. Больше всего было женщин.