Лазутчик   ::   Гофман Отто

Мабель, бледная как мрамор, была живым изображением горя и сожаления, а Пелег бегал по лодке и как безумный кричал: «Убийцы, убийцы!» Брат, скрестив руки и поникнув головой, стоял, опершись наружье, и тихие слезы текли по его щекам. Лазутчик стоял возле с серьезным лицом, бросая беспокойные взоры то на один, то на другой берег. Эдуард же припал к отцу, крепко сжимая его в своих объятиях, и просил его сказать последнее «прости» прежде, чем он переселится в вечность.

Но старик был безмолвен. Печать смерти лежала на лице этого любимого отца и мужа. Через несколько минут сердце Давида Штанфорта перестало биться, и душа его перешла ту невидимую границу, которая отделяет нас от того мира.

— О Боже мой, он умер! — простонал Эдуард, кладя бережно на дно лодки труп отца, и отвернулся, чтобы в слезах излить свое горе.

Между тем целый град пуль посыпался в лодку; с обоих берегов раздавались выстрелы, сопровождаемые громким криком диких, торжествовавших, что им удалось отомстить за смерть своего товарища. Вслед за тем на одном берегу появилось около двадцати красных воинов, а на другом человек десять.

— Скорее, если вам дорога жизнь! — закричал Питер испуганным женщинам. — Спрячьтесь в форте, а то нам придется оплакивать еще новую, большую потерю. А мы, — обратился он к мужчинам, когда женщины исполнили его приказание, — покажем красным чертям, что мы не все умерли. Нас трое с заряженными ружьями, и мы можем положить троих из них. Но поскорее, а то негодяи опять спрячутся в свое зеленое убежище, и мы упустим хороший случай.