Лечебная собака   ::   Рубенок Олег

Голодный оборванец уписывает что-то большое, вроде калача, а мать смотрит на него сумилением, и по картине видать, думы у нее невеселые. Сама есть хочет, да калач-то всего один.

Вот так же в точности смотрела моя жена на Кирюшу. В порядке исключения он сидел на кухне рядом со мной. Истосковался по мне, и уж я разрешил ему такую вольность. Хозяйка, не сводя с него глаз, скармливала ему из рук котлетину, а он не сводил с меня глаз и торопливо заглатывал куски, не пережевывая. Он явно спешил съесть не только то, что ему давали, но еще и то, что лежало на моей тарелке. Его рыжие глаза завистливо поблескивали, и до супруги наконец дошел смысл этого жадного собачьего взгляда.

— Надо же, — зарокотала она добродушно. — Ведь жизнь отдаст за хозяина, не колеблясь! А как дело доходит до еды, так все его благородство улетучивается. Собака — и нрав собачий!

— Это ты зря на него наговариваешь, — возражаю я мягко, продолжая уписывать котлетину. — Благородство в нем есть. Да еще какое?

Некоторым людям, особенно женщинам, не мешало бы у него поучиться.

— Это ты к чему? — насторожилась жена.

— К его благородству, — невинно говорю я и уже без всякого вдохновения ковыряю вилкой оставшийся кусок. — Вот, к примеру, гуляем мы с ним по улице, он находит кость… сахарную. Ну, ты же знаешь, что это самая любимая его кость.

Хозяйка согласно кивает головой.

— Ну, так вот, — продолжаю я, — без скандала он такую кость никогда не отдает. Сколько шуму обычно из-за нее устраивает.