Лето Святого Мартина   ::   Сабатини Рафаэль

Разве может имя этого парижского чиновника, доставившего ему послание от королевы-регентши, заставить его дрожать и бледнеть?Нет, нет, только не его.

Согретый и воодушевленный этой мыслью, он поднялся на ноги; глаза его сверкали, и румянец на щеках был сильнее обычного.

— Позовите этого месье де Гарнаша, — с едва уловимым высокомерием произнес он, размышляя тем временем, что он скажет посланнику королевы-регентши и с какой интонацией, как при этом будет стоять, двигаться и выглядеть.

Его блуждающий взгляд остановился на собственном секретаре. Он вспомнил свою излюбленную позу глубоко ушедшего в дела человека. И резко произнес имя секретаря.

Бабилас поднял свое бледное лицо; он знал, что должно за этим последовать: такое случалось и прежде. Но в его глазах не было ни тени изумления, а на отвислых губах — ни следа улыбки. Он отложил в сторону бумаги, над которыми работал, и придвинул к себе чистый лист, чтобы написать письмо, которое, как он знал по опыту, сенешал постарается отправить королеве. В подобной ситуации ее величество всегда была единственным адресатом господина де Трессана.

Дверь отворилась, портьеры раздвинулись, и Ансельм объявил:

— Месье де Гарнаш.

Трессан повернулся к прибывшему в тот самый момент, когда он быстро вошел в комнату, поклонился, держа в руке шляпу, длинные малиновые перья которой коснулись пола, выпрямился, терпеливо ожидая ответного поклона сенешала.

Гарнаш был высокого роста, широк в плечах и узок в талии, одет почти целиком в кожу.