JК
Люди-монстры :: Берроуз Эдгар райс
Страница: 173 из 189-
Двое суток пролежал Булан, метаясь в лихорадочном бреду, и все это время хрупкая девушка, непривыкшая к трудностям, выхаживала его с нежностью и заботой, с какой молодая мать выхаживает своего первенца.
Большей частью из уст гиганта вырывался бессвязный бред, в котором время от времени мелькало имя Вирджинии в сочетании, со словами благоговения и обожания. В горячке он вновь участвовал в недавних сражениях, вновь проводил долгие ночные дежурства возле спящей девушки, покорившей его сердце. Тогда-то и узнала Вирджиния истину о его самоотверженной преданности. Но больше всего ее удивило постоянное упоминание какого-то номера и имени — «Присцилла», «999».
Она никак не могла взять в толк, что это означает, и среди произносимых им слов не было такого, которое дало бы ей ключ к разгадке, а потом эта фраза из-за постоянного повторения сделалась столь привычной, что она перестала обращать на нее внимание.
Девушка уже отказалась от надежды, что Булан вообще поправится, настолько он ослаб от болезни и голода, и, когда лихорадка наконец прошла, она была уверена, что это начало конца. Наутро седьмого дня с тех пор, как они плутали в поисках реки, девушка вдруг увидела, что Булан открыл глаза и глядит на нее с выражением узнавания.
Тогда она ласково взяла его за руку, на что он ответил слабой-слабой улыбкой.
— Тебе уже лучше, Булан, — сказала она. — Ты был тяжело болен, но скоро поправишься.
Она не верила тому, что говорит, но прозвучавшие слова всколыхнули в ней угасшую надежду.
— Да, — ответил тот.
Двое суток пролежал Булан, метаясь в лихорадочном бреду, и все это время хрупкая девушка, непривыкшая к трудностям, выхаживала его с нежностью и заботой, с какой молодая мать выхаживает своего первенца.
Большей частью из уст гиганта вырывался бессвязный бред, в котором время от времени мелькало имя Вирджинии в сочетании, со словами благоговения и обожания. В горячке он вновь участвовал в недавних сражениях, вновь проводил долгие ночные дежурства возле спящей девушки, покорившей его сердце. Тогда-то и узнала Вирджиния истину о его самоотверженной преданности. Но больше всего ее удивило постоянное упоминание какого-то номера и имени — «Присцилла», «999».
Она никак не могла взять в толк, что это означает, и среди произносимых им слов не было такого, которое дало бы ей ключ к разгадке, а потом эта фраза из-за постоянного повторения сделалась столь привычной, что она перестала обращать на нее внимание.
Девушка уже отказалась от надежды, что Булан вообще поправится, настолько он ослаб от болезни и голода, и, когда лихорадка наконец прошла, она была уверена, что это начало конца. Наутро седьмого дня с тех пор, как они плутали в поисках реки, девушка вдруг увидела, что Булан открыл глаза и глядит на нее с выражением узнавания.
Тогда она ласково взяла его за руку, на что он ответил слабой-слабой улыбкой.
— Тебе уже лучше, Булан, — сказала она. — Ты был тяжело болен, но скоро поправишься.
Она не верила тому, что говорит, но прозвучавшие слова всколыхнули в ней угасшую надежду.
— Да, — ответил тот.