JК
Маленький Бизон :: Фидлер Аркадий
Страница: 74 из 274Она проснулась, когда Белый Волкуже затянул песнь смерти. Кровь пошла у него из горла. Он умер с песней на устах…
В наш вигвам вошел Раскатистый Гром. Он хотел поделиться с нами печальной вестью. У дяди блестели глаза, и изо рта у него шел резкий запах.
— Брат, ты пил виски? — огорченно спросил отец.
— Пил… — тяжело вздохнув, ответил дядя.
— Где ты ее взял?
— Хранил ту, что от Рукстона…
— Брат, не пей! — настойчиво говорил отец, тряся дядю за плечи. — Это наша погибель.
Тут отец вспомнил недавние события и ударил себя по лбу: он понял, в чем дело.
— Ну да, конечно: Рукстон и кроу…
Отец был прав. Белый Волк умер от пули, которая несколько дней назад, во время нашего сражения у лагеря врагов, ударила ему в грудь. Она сплющилась на черепашьем панцире, но от удара началось кровотечение, и вот теперь пришла смерть…
Мы услышали протяжный крик, похожий на вой дикого зверя. Это вдова шамана рыдала от горя. Отозвались другие женщины, и вскоре весь лагерь гудел от жалобных причитаний. Так продолжалось до самого рассвета.
Утром женщины в знак траура выкрасили лица в черный цвет. Некоторые родственники Белого Волка хотели, по древнему обычаю, отрубить себе по одному пальцу на руках, но старейшины запретили этот варварский обряд.
Днем состоялось погребение. Оно было пышным, как и подобало для похорон такого выдающегося человека племени. Тело шамана было одето в самую красивую одежду и уложено на бизоньих шкурах.
В наш вигвам вошел Раскатистый Гром. Он хотел поделиться с нами печальной вестью. У дяди блестели глаза, и изо рта у него шел резкий запах.
— Брат, ты пил виски? — огорченно спросил отец.
— Пил… — тяжело вздохнув, ответил дядя.
— Где ты ее взял?
— Хранил ту, что от Рукстона…
— Брат, не пей! — настойчиво говорил отец, тряся дядю за плечи. — Это наша погибель.
Тут отец вспомнил недавние события и ударил себя по лбу: он понял, в чем дело.
— Ну да, конечно: Рукстон и кроу…
Отец был прав. Белый Волк умер от пули, которая несколько дней назад, во время нашего сражения у лагеря врагов, ударила ему в грудь. Она сплющилась на черепашьем панцире, но от удара началось кровотечение, и вот теперь пришла смерть…
Мы услышали протяжный крик, похожий на вой дикого зверя. Это вдова шамана рыдала от горя. Отозвались другие женщины, и вскоре весь лагерь гудел от жалобных причитаний. Так продолжалось до самого рассвета.
Утром женщины в знак траура выкрасили лица в черный цвет. Некоторые родственники Белого Волка хотели, по древнему обычаю, отрубить себе по одному пальцу на руках, но старейшины запретили этот варварский обряд.
Днем состоялось погребение. Оно было пышным, как и подобало для похорон такого выдающегося человека племени. Тело шамана было одето в самую красивую одежду и уложено на бизоньих шкурах.