Маркиз де Карабас   ::   Сабатини Рафаэль

Он быстро превратился в лазарет, и женщинам предстояло ухаживать за несчастными, промывать и перевязывать им раны, кормить их, утолять их жажду, ободрять их, смягчать их муки. Они оказались на высоте положения. Хоть они и были воспитаны в распущенной атмосфере старого режима, страдания, в последние несколько лет выпавшие на долю их класса, изменили их до неузнаваемости.

Прелестная виконтесса встретила офицеров на террасе, и в ее поведении экзальтированная радость по случаю их победы смешивалась с печалью, вызванной ценой, которую за эту победу пришлось заплатить.

Кантэн, обессилевший, с растрепанными волосами, покрытый пылью и сажей, ответил на ее улыбку жестким, пронзительным взглядом.

— Как лживы были донесения, пришедшие в Кэтлегон. В какую ловушку они заманили нас! — сказал он.

— Как жестоко напоминать мне об этом, — посетовала виконтесса голосом, в котором дрожали слезы. — Вы говорите так, будто обвиняете меня. Я же хотела только добра.

— Я в этом уверен. Но кому?

Не дожидаясь ответа, Кантэн повернулся и зашагал через вестибюль, в который продолжали вносить раненых. Неожиданно от столкнулся с Жерменой и мадемуазель де Керкадью: она была обручена с Буарди и еще носила по нему траур. Эта хрупкая, маленькая девушка, которая с саблей в руке скакала рядом со своим возлюбленным на поле боя, теперь была в слезах.

— Когда я думаю о Тэнтеньяке, таком смелом, веселом, у меня сердце разрывается. Буарди любил его как брата. Как бы он был огорчен, особенно предательством, которое обрекло шевалье на гибель. Его смерть взывает к отмщению.