Маркиз де Карабас   ::   Сабатини Рафаэль

Буйство Констана, его клятва «пред лицом смерти» подействовали на Кантэна самым неожиданным образом, — он вдруг ощутил нечто близкое к благоговейному страху. Словно внезапно прозрев, он ясно увидел глубины, о существовании которых до сих пор не подозревал. Подумал о загадочных обстоятельствах своего детства и воспитания в Англии, о матери, вырастившей его на чужбине в неведении его положения и титула, о странной просьбе Жермены не предъявлять права на Шавере, о том, как она при этом глядела, вспомнил портрет Бертрана де Шеньера и испытал подлинное потрясение при мысли о возрасте, в котором предполагаемый отец зачал его.

— Подождите, сударь, — попросил Кантэн, — ради Бога, подождите. Позвольте мне услышать, что он хочет сказать. Пусть он объяснится.

— Он объяснится перед взводом стрелков, — Пюизе не шелохнулся.

— Но если правда, что...

— Успокойтесь. Какое мне до этого дело? — негодование, звучавшее в голосе графа, поразило Кантэна. — Я привожу в исполнение приговор, вынесенный Тэнтеньяком. Наказываю единственного оставшегося в живых виновника трагедии Киброна.

Так и оставив Кантэна без ответа, Пюизе подошел к шеренге шуанов и через их головы обратился к сбившемся в кучу эмигрантам.

— Господа, вам больше нечего здесь делать. Полк «Верные трону» прекратил свое существование. Клич: «Спасайся, кто может» уже прозвучал. В Кэтлегон с минуты на минуту могут нагрянуть санкюлоты, а к вечеру здесь не будет ни одного шуана, чтобы защитить вас.