JК
Маскарад :: Дюма Александр
Страница: 7 из 12Я здесь под руку с незнакомым мне человеком и краснею под своей маской при мысли о том, что он должен думать обо мне! Представляю себе ваше удивление. Но скажите сударь, вы когда-нибудь ревновали?»
«Да, ревновал, и безумно», — ответил я.
«Значит, вы не осудите меня, вы все поймете. Вам знаком голос, который приказывает вам: „Ступай!“ — словно это голос самого безумия. Вы ощущали как чья-то рука толкает вас на позор, на преступление, словно в дело вмешался злой рок. Вы знаете, что в такую минуту человек способен на все лишь бы ему удалось отомстить».
Я собирался ответить ей, но тут она вскочила с места, устремив свой взгляд на два домино, которые шли мимо нас.
«Молчите», — приказала она и потащила меня вслед за ними.
Я был вовлечен в интригу, в которой ровно ничего не понимал; я чувствовал, как меня оплетают ее нити, и не мог их распутать; но эта несчастная женщина казалась такой взволнованной, смятенной, что она заинтересовала меня. Я последовал за ней, как дитя, — так неодолимо действует подлинная страсть, — и мы поспешили вслед за обеими масками, под которыми явно скрывались мужчина и женщина. Они разговаривали между собой, но так тихо, что звук их голосов едва долетал до нас.
«Это он, — прошептала моя спутница, — я узнаю его голос! Да, да, и фигура его…»
Мужчина в домино рассмеялся.
«Это его смех, — сказала она. — Это он, сударь это он! Письмо не солгало.
«Да, ревновал, и безумно», — ответил я.
«Значит, вы не осудите меня, вы все поймете. Вам знаком голос, который приказывает вам: „Ступай!“ — словно это голос самого безумия. Вы ощущали как чья-то рука толкает вас на позор, на преступление, словно в дело вмешался злой рок. Вы знаете, что в такую минуту человек способен на все лишь бы ему удалось отомстить».
Я собирался ответить ей, но тут она вскочила с места, устремив свой взгляд на два домино, которые шли мимо нас.
«Молчите», — приказала она и потащила меня вслед за ними.
Я был вовлечен в интригу, в которой ровно ничего не понимал; я чувствовал, как меня оплетают ее нити, и не мог их распутать; но эта несчастная женщина казалась такой взволнованной, смятенной, что она заинтересовала меня. Я последовал за ней, как дитя, — так неодолимо действует подлинная страсть, — и мы поспешили вслед за обеими масками, под которыми явно скрывались мужчина и женщина. Они разговаривали между собой, но так тихо, что звук их голосов едва долетал до нас.
«Это он, — прошептала моя спутница, — я узнаю его голос! Да, да, и фигура его…»
Мужчина в домино рассмеялся.
«Это его смех, — сказала она. — Это он, сударь это он! Письмо не солгало.