JК
Мечта Мира :: Хаггард Генри Райдер
Страница: 8 из 209Кровля храма упала, колонны пошатнулись, пол зарос диким тимьяном. Он подошел к двери другого храма, на алтарь которого когда-то приносили много жертв. То был храм Афродиты, богини любви.
В открытую дверь до него донесся нежный запах ладана и курений; что-то блеснуло в серебристых лучах месяца… Медленно шел Скиталец, чувствуя себя усталым, словно в полусне, потом спрятался в тени длинной миртовой аллеи, опасаясь, что морские разбойники, быть может, пируют в развалинах забытого храма.
Нет, ни одного звука не доносилось до него, ни пения, ни танцев… Все было тихо и пустынно.
Вооружившись мужеством, он вошел в священное место. Высокие, бронзовые жаровни не дымились курением; факелы не горели в руках золотых фигур, стоявших в храме Афродиты. Но что это? Грезил ли он наяву, или был это отблеск лунного света? Весь храм купался в огненном сиянии. Пламя выходило не из алтаря божества, а горело неугасимым, божественным огнем. Стены, с нарисованными на них сценами любви, колонны и своды, – все это пламенело ярким сиянием огня.
Скиталец испугался, поняв, что Божество близко. Он склонил голову, закрыл свое лицо и сел у алтаря. Спал ли он или грезил, он сам не знал, но ему явственно слышался шелест и шепот миртовых и лавровых деревьев, и чье-то холодное дыхание повеяло ему в лицо.
Он вздрогнул; волосы на голове зашевелились. Потом наступила тишина. Затем раздался голос.
В открытую дверь до него донесся нежный запах ладана и курений; что-то блеснуло в серебристых лучах месяца… Медленно шел Скиталец, чувствуя себя усталым, словно в полусне, потом спрятался в тени длинной миртовой аллеи, опасаясь, что морские разбойники, быть может, пируют в развалинах забытого храма.
Нет, ни одного звука не доносилось до него, ни пения, ни танцев… Все было тихо и пустынно.
Вооружившись мужеством, он вошел в священное место. Высокие, бронзовые жаровни не дымились курением; факелы не горели в руках золотых фигур, стоявших в храме Афродиты. Но что это? Грезил ли он наяву, или был это отблеск лунного света? Весь храм купался в огненном сиянии. Пламя выходило не из алтаря божества, а горело неугасимым, божественным огнем. Стены, с нарисованными на них сценами любви, колонны и своды, – все это пламенело ярким сиянием огня.
Скиталец испугался, поняв, что Божество близко. Он склонил голову, закрыл свое лицо и сел у алтаря. Спал ли он или грезил, он сам не знал, но ему явственно слышался шелест и шепот миртовых и лавровых деревьев, и чье-то холодное дыхание повеяло ему в лицо.
Он вздрогнул; волосы на голове зашевелились. Потом наступила тишина. Затем раздался голос.