JК
Медвежонок Джонни :: Сетон-Томпсон Эрнест
Страница: 24 из 25Но Джонни имел теперь могущественного покровителя, Нору, и кошке в конце концов пришлось заключить с ним мир.
В октябре гостиница должна была закрыться на зиму. Стали думать о том, как поступить с Джонни: выпустить ли его на свободу или отправить в Вашингтонский зоологический сад. Однако Нора предъявила на него свои права, которыми ни за что не хотела поступиться.
С наступлением морозных ночей, в последних числах сентября, у Джонни появился сильный кашель. Осмотрели его хромую ногу и увидели, что хромота зависела не от какого-либо повреждения, а объяснялась общим недомоганием и слабостью всего организма.
Он не только не разжирел, как большинство медведей в неволе, но, наоборот, продолжал худеть. Живот у него ввалился, кашель делался все сильнее и сильнее, и однажды утром его нашли совсем больным и дрожащим в его постели под фонарным столбом. Тогда Нора взяла его в дом, и с тех пор он остался на кухне.
Спустя несколько дней после этого в его здоровье, казалось, наступило улучшение, и он по-прежнему проявлял любопытство ко всему окружающему. Большое светлое пламя в кухонном очаге особенно привлекало его, и когда открывали дверцы, он усаживался на задние лапы с выражением сосредоточенного внимания. Но еще через неделю он потерял интерес даже к этому зрелищу и со дня на день хирел все больше и больше. В конце концов, что бы ни происходило около него, ничто не могло возбудить его обычную любознательность.
Кашель его все усиливался, и он казался очень несчастным, за исключением тех минут, которые проводил на коленях у Норы.
В октябре гостиница должна была закрыться на зиму. Стали думать о том, как поступить с Джонни: выпустить ли его на свободу или отправить в Вашингтонский зоологический сад. Однако Нора предъявила на него свои права, которыми ни за что не хотела поступиться.
С наступлением морозных ночей, в последних числах сентября, у Джонни появился сильный кашель. Осмотрели его хромую ногу и увидели, что хромота зависела не от какого-либо повреждения, а объяснялась общим недомоганием и слабостью всего организма.
Он не только не разжирел, как большинство медведей в неволе, но, наоборот, продолжал худеть. Живот у него ввалился, кашель делался все сильнее и сильнее, и однажды утром его нашли совсем больным и дрожащим в его постели под фонарным столбом. Тогда Нора взяла его в дом, и с тех пор он остался на кухне.
Спустя несколько дней после этого в его здоровье, казалось, наступило улучшение, и он по-прежнему проявлял любопытство ко всему окружающему. Большое светлое пламя в кухонном очаге особенно привлекало его, и когда открывали дверцы, он усаживался на задние лапы с выражением сосредоточенного внимания. Но еще через неделю он потерял интерес даже к этому зрелищу и со дня на день хирел все больше и больше. В конце концов, что бы ни происходило около него, ничто не могло возбудить его обычную любознательность.
Кашель его все усиливался, и он казался очень несчастным, за исключением тех минут, которые проводил на коленях у Норы.