JК
Медвежонок Железная Голова :: Эмар Густав
Страница: 229 из 246Он остановился, прижал ее к сердцу и, толкнув в объятия Медвежонка Железная Голова, вскричал с невыразимой скорбью:
— Берегите ее!
Он выбежал с глухим рыданием, закрыв лицо руками. Обе девушки лежали в обмороке.
— Александр! — крикнул Медвежонок. Слуга немедленно явился на зов.
— Ты мне ответишь головой за них обеих, — сказал капитан, обращаясь к нему.
— Не беспокойтесь, командир, — заверил флибустьера Александр.
— А мы куда? — спросил Бартелеми.
— Мы идем победить или лечь костьми вместе с товарищами.
Через несколько минут Береговые братья также покинули загородный дом губернатора.
ГЛАВА XXI. Дон Хосе Ривасде Фигароа исповедуется дону Лопесу Альдоа Сандовалю
Два испанца вихрем мчались к Картахене на превосходных лошадях.
Бледный, нахмурив брови, сжав губы, без шляпы, с обнаженной шпагой в руке, дон Хосе то и дело погонял своего коня. — Осмеян! — бормотал он. — Предан, брошен всеми! И одной только жалости презренного флибустьера быть обязанным, что умру смертью солдата!
— Этот человек вовсе не презренный, вы сами это знаете, мой друг, — возразил дон Лопес Альдоа, пожав плечами.
Дон Хосе быстро обернулся.
— И вы, вы также против меня! — вскричал он с гневом, в котором сквозила невыразимая горечь.
— Я не против вас, дон Хосе. Вы же сами видите, я возле вас и готов принять смерть. Отчаяние ослепляет вас.
— Берегите ее!
Он выбежал с глухим рыданием, закрыв лицо руками. Обе девушки лежали в обмороке.
— Александр! — крикнул Медвежонок. Слуга немедленно явился на зов.
— Ты мне ответишь головой за них обеих, — сказал капитан, обращаясь к нему.
— Не беспокойтесь, командир, — заверил флибустьера Александр.
— А мы куда? — спросил Бартелеми.
— Мы идем победить или лечь костьми вместе с товарищами.
Через несколько минут Береговые братья также покинули загородный дом губернатора.
ГЛАВА XXI. Дон Хосе Ривасде Фигароа исповедуется дону Лопесу Альдоа Сандовалю
Два испанца вихрем мчались к Картахене на превосходных лошадях.
Бледный, нахмурив брови, сжав губы, без шляпы, с обнаженной шпагой в руке, дон Хосе то и дело погонял своего коня. — Осмеян! — бормотал он. — Предан, брошен всеми! И одной только жалости презренного флибустьера быть обязанным, что умру смертью солдата!
— Этот человек вовсе не презренный, вы сами это знаете, мой друг, — возразил дон Лопес Альдоа, пожав плечами.
Дон Хосе быстро обернулся.
— И вы, вы также против меня! — вскричал он с гневом, в котором сквозила невыразимая горечь.
— Я не против вас, дон Хосе. Вы же сами видите, я возле вас и готов принять смерть. Отчаяние ослепляет вас.