Между Полюсом и Европой   ::   Зингер Евгений

Однако, несмотря ни на что, жизнь каким-то образом находит в себе силы пробить дорогу даже в таких экстремальных условиях, и на короткое время в два с половиной — три месяца поверхность каменистой и болотистой тундры преображается до неузнаваемости, становясь даже привлекательной.

Первыми из-под снега появляются мхи и лишайники. Сразу же после исчезновения снежного покрова начинают цвести стойкие и неприхотливые пурпурно-фиолетовые, жёлтые, белые и лиловые камнеломки. Затем на каменистой почве вспыхивают небольшими красочными пятнами жёлтые полярные маки (без сомнения, самые симпатичные цветы островной флоры!), нежно-голубые незабудки, крупные многолепестковые белые лютики (больше известные как «куриная слепота»). Мой старый университетский товарищ Алексей Арманд, увидев впервые шпицбергенскую тундру, заметил, что она напоминает ему дорогой ковёр, сотканный из меховых лоскутов. Так, пышные пятна ягеля представились географу похожими на белый мех полярных медведей, лишайник он сравнил с темно-бурой шубкой бобра, а мхи — с седоватой шкуркой соболя и со шкуркой лисы-огнянки…

На обрывистых морских берегах и прогреваемых горных склонах изредка встречаются и такие экзотические растения, как арктическая лапчатка, дриада, плаун-баранец, северная синюха, полярный одуванчик, Кассиопея, белая и розовая менуарция и другие мелкие цветы. Попадаются даже «съедобные» травы, содержащие столь необходимые человеку на Крайнем Севере витамины. В первую очередь это оксирия — ближайший родственник нашего обычного щавеля.