JК
Мичман Хорнблауэр :: Forester Cecil Scott
Страница: 254 из 281Тут он услышал с подветренной стороны как бы раскаты дальнего грома. Гром не может греметь так долго. Это бортовые залпы сражающихся кораблей – или флотов. Где-то за мысом Сан-Висенти британский флот настиг, наконец, испанцев. Артиллерийские залпы гремели все яростней. Взобравшиеся на палубу испанцы заволновалась. Хорнблауэр стоял с непокрытой головой и ждал, пока его уведут.
Плен – это ужасно. Хорнблауэр ощутил это, как только прошло первое оцепенение. Даже весть о сокрушительном поражении испанского флота у мыса Сан-Висенти не могла смягчить отчаяние несчастного пленника. Не тяжелые условия (десять квадратных футов на человека в пустом парусном хранилище вместе с другими пленными уорент-офицерами) угнетали его – младшему офицеру в море приходится не лучше. Страшнее всего была утрата свободы, сам факт плена.
Так прошло четыре месяца, пока Хорнблауэру пришло первое письмо – испанское правительство, нерасторопное во всех отношениях, располагало худшей почтовой системой в Европе. Но вот это письмо, с несколько раз поправленным адресом, в его руках, после того, как Хорнблауэр буквально вырвал его из рук тупого унтер-офицера, озадаченного странной фамилией. Почерк был незнакомый, сломав печать и прочитав обращение, Хорнблауэр подумал было, что вскрыл чужое письмо. «Милый мальчик» – начиналось оно. Кто мог так его называть? Он читал, как во сне.
«Милый мальчик,
Надеюсь, Вам приятно будет узнать, что данное мне Вами, доставлено по назначению.
Плен – это ужасно. Хорнблауэр ощутил это, как только прошло первое оцепенение. Даже весть о сокрушительном поражении испанского флота у мыса Сан-Висенти не могла смягчить отчаяние несчастного пленника. Не тяжелые условия (десять квадратных футов на человека в пустом парусном хранилище вместе с другими пленными уорент-офицерами) угнетали его – младшему офицеру в море приходится не лучше. Страшнее всего была утрата свободы, сам факт плена.
Так прошло четыре месяца, пока Хорнблауэру пришло первое письмо – испанское правительство, нерасторопное во всех отношениях, располагало худшей почтовой системой в Европе. Но вот это письмо, с несколько раз поправленным адресом, в его руках, после того, как Хорнблауэр буквально вырвал его из рук тупого унтер-офицера, озадаченного странной фамилией. Почерк был незнакомый, сломав печать и прочитав обращение, Хорнблауэр подумал было, что вскрыл чужое письмо. «Милый мальчик» – начиналось оно. Кто мог так его называть? Он читал, как во сне.
«Милый мальчик,
Надеюсь, Вам приятно будет узнать, что данное мне Вами, доставлено по назначению.