Морские цыгане   ::   Эмар Густав

— Вы не поняли смысла моих слов, дядюшка, — почтительно заметил он.

— Так объясни мне все откровенно, — сказал губернатор с нетерпением, — я должен знать, по крайней мере, что у тебя на уме.

Хотя уже и будучи стариком, д'Ожерон, все еще молодой сердцем и умом, сохранил со времен прежней отважной жизни вспыльчивость, которая при малейшем противоречии заставляла кровь бросаться ему в лицо и пробуждала в нем страшный гнев.

— Я очень хочу объясниться, дядюшка, но сделаю это с одним условием.

— С каким? Говори же.

— Вы должны выслушать меня спокойно и не сердиться.

— Где это ты видел, чтобы я сердился, черт побери! — вскричал раздражительный старик, ударив кулаком по столу так, что тот чуть не разлетелся в щепки.

— Вот видите, вы уже начинаете сердиться!

— Отправляйся к черту!

— С удовольствием, — ответил Филипп, делая шаг к двери.

Но дядя торопливо схватил его за полу камзола.

— Полно тебе, оставайся здесь и поговорим, — сказал он кисло-сладким тоном.

— Хорошо, лучше закончить этот разговор сейчас.

— Я тоже так думаю.

— Вы хотите взять Тортугу?

— Хочу.

— Чем?

— Как чем?

— Я полагаю, что вы не имеете намерения захватить остров в одиночку?

— Еще бы!

— Так что же вы собираетесь делать? Испанский гарнизон многочислен, офицер, командующий им, опытен, он всегда остерегается, прекрасно зная, что когда-нибудь мы вздумаем напасть на него врасплох; кроме того, остров отлично укреплен.