JК
Морские цыгане :: Эмар Густав
Страница: 71 из 201 — Ей-Богу, скажут, что не нашлось ни одного человека среди нас,чтобы спасти пятьдесят.
Он начал раздеваться. Принесли линь, это была веревка толщиной в мизинец, свитая вчетверо, длиной в четыреста саженей. Филипп привязал один конец к крепкому кабельтову, а другой — к своему поясу. Почти тотчас разделись Пьер и Питриан.
— Оставайся здесь, друг! — вскричал Пьер. — Именно я должен решиться на этот отчаянный поступок. Если я умру, что весьма вероятно, никто, кроме тебя, не будет обо мне сожалеть.
— Извините, извините, — вдруг вмешался Питриан, — я простой работник, до моей жизни или моей смерти никому нет дела, стало быть, я должен решиться на это.
Спор грозил затянуться, никто из троих не хотел уступать. Вмешался четвертый, д'Ожерон.
— Дети мои, — сказал он своим звучным голосом, — поступок, замышляемый вами, смел, но он сумасброден.
— Дядюшка! — вскричал молодой человек.
— Молчи, дитя, и дай мне закончить, — строго сказал д'Ожерон. — Я не отговариваю вас, я знаю, что это бесполезно; только если вы уж непременно хотите пожертвовать собой…
— Хотим! — закричали все в один голос.
— Так отправляйтесь все втроем; вы будете помогать друг другу, и если двое изнемогут, может быть, третьему удастся достичь судна, и тогда ваша жертва не будет напрасной.
— Хорошо! — весело вскричали все трое. — Прекрасно придумано!
— Теперь будьте осторожны, я сам берусь потихоньку спускать линь.
Он начал раздеваться. Принесли линь, это была веревка толщиной в мизинец, свитая вчетверо, длиной в четыреста саженей. Филипп привязал один конец к крепкому кабельтову, а другой — к своему поясу. Почти тотчас разделись Пьер и Питриан.
— Оставайся здесь, друг! — вскричал Пьер. — Именно я должен решиться на этот отчаянный поступок. Если я умру, что весьма вероятно, никто, кроме тебя, не будет обо мне сожалеть.
— Извините, извините, — вдруг вмешался Питриан, — я простой работник, до моей жизни или моей смерти никому нет дела, стало быть, я должен решиться на это.
Спор грозил затянуться, никто из троих не хотел уступать. Вмешался четвертый, д'Ожерон.
— Дети мои, — сказал он своим звучным голосом, — поступок, замышляемый вами, смел, но он сумасброден.
— Дядюшка! — вскричал молодой человек.
— Молчи, дитя, и дай мне закончить, — строго сказал д'Ожерон. — Я не отговариваю вас, я знаю, что это бесполезно; только если вы уж непременно хотите пожертвовать собой…
— Хотим! — закричали все в один голос.
— Так отправляйтесь все втроем; вы будете помогать друг другу, и если двое изнемогут, может быть, третьему удастся достичь судна, и тогда ваша жертва не будет напрасной.
— Хорошо! — весело вскричали все трое. — Прекрасно придумано!
— Теперь будьте осторожны, я сам берусь потихоньку спускать линь.