JК
На острове Колибрия :: Кофмен Реджинальд
Страница: 49 из 208Среди всего этого шума оркестр заиграл новую мелодию, и голоса всей публики – не исключая даже сторонников Тонжерова – подхватили слова:
Колибри-птичка – чудо,
Порхающий рубин,
Любимица садов густых
И солнечных долин.
Это была песня, впервые услышанная Билли в кафе «Колибрия» на Ректор-стрит в Нью-Йорке!
Девушка в литерной ложе раскланялась с публикой. Ее изящную фигуру облегал изумрудный атлас, к корсажу был приколот большой букет ландышей. Но несмотря на то, что ее иссиня-черные волосы увенчивала жемчужная диадема, а поперек груди шла лента Влофского креста, ее смуглая кожа была подернута таким здоровым румянцем, которому могла бы позавидовать любая крестьянка, и ее глаза – как тенистые лесные озера – были глазами «девушки с тамбурином».
– Да здравствует…
– Что это выкрикивают с таким увлечением уста почти всех присутствующих?
– Многая лета принцессе Ариадне!
– Принцессе?… – Билли резко повернулся к «валькирии».
Она встала вместе с остальными, но лицо ее было мрачно, и губы были сжаты так плотно, что потеряли всякую краску. Копперсвейт схватил ее за руку:
– Скажите скорее, кто это?
Прежде чем она могла ответить, со всех сторон послышалось грозное: «Тсс!» Оркестр вновь заиграл, опера продолжалась. Занавес готов был взвиться над сценой в комнате Скарпии во дворце Фарнезе.
– Но кто же… – возобновил свою попытку упрямый Вильям.
Колибри-птичка – чудо,
Порхающий рубин,
Любимица садов густых
И солнечных долин.
Это была песня, впервые услышанная Билли в кафе «Колибрия» на Ректор-стрит в Нью-Йорке!
Девушка в литерной ложе раскланялась с публикой. Ее изящную фигуру облегал изумрудный атлас, к корсажу был приколот большой букет ландышей. Но несмотря на то, что ее иссиня-черные волосы увенчивала жемчужная диадема, а поперек груди шла лента Влофского креста, ее смуглая кожа была подернута таким здоровым румянцем, которому могла бы позавидовать любая крестьянка, и ее глаза – как тенистые лесные озера – были глазами «девушки с тамбурином».
– Да здравствует…
– Что это выкрикивают с таким увлечением уста почти всех присутствующих?
– Многая лета принцессе Ариадне!
– Принцессе?… – Билли резко повернулся к «валькирии».
Она встала вместе с остальными, но лицо ее было мрачно, и губы были сжаты так плотно, что потеряли всякую краску. Копперсвейт схватил ее за руку:
– Скажите скорее, кто это?
Прежде чем она могла ответить, со всех сторон послышалось грозное: «Тсс!» Оркестр вновь заиграл, опера продолжалась. Занавес готов был взвиться над сценой в комнате Скарпии во дворце Фарнезе.
– Но кто же… – возобновил свою попытку упрямый Вильям.