JК
На равнинах Авраама :: Кервуд Джеймс Оливер
Страница: 266 из 317Туанетта не выходила у него из головы днем и являлась во сне ночью. Она тоже участвовала в этой яростной схватке за жизнь. А ведь на руках А Де Ба было одиннадцать ртов, а не четыре.
Ночью, когда в лесу завывал ветер и деревья стонали под его порывами, страх бросал Джимса в холодный пот, и ему не раз приходила мысль бросить свою семью и отправиться разыскивать Туанетту. Воображение рисовало ему мрачные картины постигшей ее судьбы, и постепенно они превратились в навязчивый кошмар. Вуско подливал масла в огонь: медленное умирание от голода сломило мужественного старика, и его зловещие пророчества доводили Джимса до исступления. Серая Лиса не падал духом, хотя так похудел, что казалось — скулы вот-вот прорвут кожу. Но больнее всего ранили Джимса глаза Лесной Голубки. Они уже занимали почти половину ее осунувшегося личика; их темные глубины были полны мукой голода, и Джимс боялся, что нежная душа девочки может в любую минуту покинуть свою земную оболочку. Однако Лесная Голубка ни разу не пожаловалась и неизменно встречала его радостной улыбкой. Силы Джимса начали убывать; его охоты стали недолгими, и редко он уходил дальше чем за три или четыре мили от хижины. Убить какую-нибудь случайную птицу — вот все, на что он мог надеяться. И в самый тяжелый час той страшной зимы молитва его была услышана. Однажды в сильную метель, когда, почти ослепнув, Джимс с трудом пробирался к дому, он встретил ослабевшую лань и убил ее.
Ночью, когда в лесу завывал ветер и деревья стонали под его порывами, страх бросал Джимса в холодный пот, и ему не раз приходила мысль бросить свою семью и отправиться разыскивать Туанетту. Воображение рисовало ему мрачные картины постигшей ее судьбы, и постепенно они превратились в навязчивый кошмар. Вуско подливал масла в огонь: медленное умирание от голода сломило мужественного старика, и его зловещие пророчества доводили Джимса до исступления. Серая Лиса не падал духом, хотя так похудел, что казалось — скулы вот-вот прорвут кожу. Но больнее всего ранили Джимса глаза Лесной Голубки. Они уже занимали почти половину ее осунувшегося личика; их темные глубины были полны мукой голода, и Джимс боялся, что нежная душа девочки может в любую минуту покинуть свою земную оболочку. Однако Лесная Голубка ни разу не пожаловалась и неизменно встречала его радостной улыбкой. Силы Джимса начали убывать; его охоты стали недолгими, и редко он уходил дальше чем за три или четыре мили от хижины. Убить какую-нибудь случайную птицу — вот все, на что он мог надеяться. И в самый тяжелый час той страшной зимы молитва его была услышана. Однажды в сильную метель, когда, почти ослепнув, Джимс с трудом пробирался к дому, он встретил ослабевшую лань и убил ее.