JК
На равнинах Авраама :: Кервуд Джеймс Оливер
Страница: 68 из 317Все, чему он был свидетель, все, что знал о мучениях, насилии, стремлении калечить, убивать, — все слилось в его жестоком, необузданном порыве. Поль Таш взвыл от боли, Туанетта пронзительно вскрикнула.
Джимс слышал ее крик, но оставил его без внимания. Он пробудился ото сна; Туанетта, ее близость, ее глаза, устремленные на поле битвы, — иными словами, волнующая картина, которую так часто рисовало его воображение, была вытеснена более живым и глубоким чувством: он жаждал крови Поля. Пальцы Джимса, как железные когти, впились в жабо и камзол Таша. Треск разрываемой ткани и пышный костюм, разодранный до самого пояса, говорили о силе первого нападения. Но на этом ярость Джимса не иссякла; в неистовстве он продолжал рвать, царапать, и, наконец, оба противника в рукопашной повалились на землю. Когда они поднялись на ноги — с трудом выпрямившись, Поль сбросил с себя Джимса, — то были так измазаны в грязи и навозе, что Туанетта, забыв о своем драгоценном платье, закрыла глаза руками. Но через секунду она уже снова смотрела на зрелище, которое в равной степени отталкивало и завораживало ее. Джимс встал, держа в руках увесистый ком грязи, и запустил им в Поля, да так метко, что серовато-коричневая масса почти целиком залепила лицо юноши. Когда потерпевший с бешеным ревом кинулся на своего щуплого обидчика, вид его являл столь резкий контраст с безукоризненной внешностью и манерами, к которым привыкла Туанетта, что от неожиданности у нее перехватило дыхание.
Джимс слышал ее крик, но оставил его без внимания. Он пробудился ото сна; Туанетта, ее близость, ее глаза, устремленные на поле битвы, — иными словами, волнующая картина, которую так часто рисовало его воображение, была вытеснена более живым и глубоким чувством: он жаждал крови Поля. Пальцы Джимса, как железные когти, впились в жабо и камзол Таша. Треск разрываемой ткани и пышный костюм, разодранный до самого пояса, говорили о силе первого нападения. Но на этом ярость Джимса не иссякла; в неистовстве он продолжал рвать, царапать, и, наконец, оба противника в рукопашной повалились на землю. Когда они поднялись на ноги — с трудом выпрямившись, Поль сбросил с себя Джимса, — то были так измазаны в грязи и навозе, что Туанетта, забыв о своем драгоценном платье, закрыла глаза руками. Но через секунду она уже снова смотрела на зрелище, которое в равной степени отталкивало и завораживало ее. Джимс встал, держа в руках увесистый ком грязи, и запустил им в Поля, да так метко, что серовато-коричневая масса почти целиком залепила лицо юноши. Когда потерпевший с бешеным ревом кинулся на своего щуплого обидчика, вид его являл столь резкий контраст с безукоризненной внешностью и манерами, к которым привыкла Туанетта, что от неожиданности у нее перехватило дыхание.