На равнинах Авраама   ::   Кервуд Джеймс Оливер

Он вновь сойдется в поединке с Полем Ташем, но уже не как Джимс с фермы Люссана; и когда настанет этот день, — а он обязательно настанет! — Джимс не бросит ком грязи в лицо Туанетты Тонтер.

Как обрадовался бы Хепсиба крушению воздушных замков Джимса, отказу племянника от бесплодных мечтаний! Он бы чем угодно поклялся, что в мальчишке наконец взыграла кровь Адамсов, проснулся неукротимый боевой дух, заговорили непреклонная решимость и упорство. Даже Катерина не догадывалась о всей глубине и силе привязанности безрассудного бродячего торговца к ее сыну. Не подозревала она и о ревнивых опасениях брата, что какой-нибудь каприз судьбы, вроде ее замужества, превратит одного из Адамсов во француза. Но, после нескольких часов, проведенных в доме Булэнов, его дурные предчувствия рассеялись и на душе полегчало. Джимс больше, чем прежде, походил на мать: то же неуловимое выражение лица, та же спокойная сдержанность манер, чего Хепсибе не удалось обнаружить в Анри с его дурацким простодушием и упрямой верой в иллюзию прочного мира. Схватка Джимса с Полем Ташем окончательно утвердила Хепсибу в уверенности, что племянник — кровь от крови, плоть от плоти Адамсов, и радость его выразилась в торжественном возвращении под руку с Тонтером к бочонкам мадам Люссан. Если бы Катерина могла видеть схватку, доставившую дяде Джимса такое удовлетворение и польстившую его самолюбию, она, как Туанетта, в ужасе закрыла бы глаза, словно перед ней приподнялась завеса над страшным будущим.