JК
Наулака: История о Западе и Востоке :: Киплинг Редьярд Джозеф
Страница: 150 из 258Махараджа Кунвар должен был появиться вечером на банкете (в Индии невеста не показывается на люди, и её имя даже не упоминают), где чиновник, представляющий интересы генерал-губернатора, провозгласит тост за здоровье его самого и его отца. Махараджа должен был произнести речь по-английски.
Тарвин с большим трудом протискивался сквозь густую толпу, что собралась у ступеней храма. Ему хотелось одного: удостовериться в том, что с ребёнком все в порядке, ему хотелось увидеть, как он выходит из храма. Оглядевшись по сторонам, он заметил, что был в толпе единственным белым человеком, и пожалел своих пресыщенных и нелюбопытных соплеменников, для которых дикая сцена, происходившая сейчас у него перед глазами, не представляла никакого интереса.
И в эту минуту, под оглушительный рёв раковин, двери храма отворились внутрь, и громкий гомон толпы сменился благоговейным шёпотом. Тарвин крепко ухватился за поводья и нагнулся вперёд, чтобы лучше видеть. За дверями храма стояла темнота, а к звукам раковин присоединился бой бесчисленных барабанов. Запах ладана, настолько сильный, что от него першило в горле, поплыл над толпой, хранившей полное молчание.
В следующую минуту махараджа Кунвар, один, без свиты и без священников, вышел из темноты и встал, освещённый факелами, положив обе руки на рукоятку меча. В лице его под чалмой, украшенной алмазными подвесками и изумрудным эгретом, не было ни кровинки.
Тарвин с большим трудом протискивался сквозь густую толпу, что собралась у ступеней храма. Ему хотелось одного: удостовериться в том, что с ребёнком все в порядке, ему хотелось увидеть, как он выходит из храма. Оглядевшись по сторонам, он заметил, что был в толпе единственным белым человеком, и пожалел своих пресыщенных и нелюбопытных соплеменников, для которых дикая сцена, происходившая сейчас у него перед глазами, не представляла никакого интереса.
И в эту минуту, под оглушительный рёв раковин, двери храма отворились внутрь, и громкий гомон толпы сменился благоговейным шёпотом. Тарвин крепко ухватился за поводья и нагнулся вперёд, чтобы лучше видеть. За дверями храма стояла темнота, а к звукам раковин присоединился бой бесчисленных барабанов. Запах ладана, настолько сильный, что от него першило в горле, поплыл над толпой, хранившей полное молчание.
В следующую минуту махараджа Кунвар, один, без свиты и без священников, вышел из темноты и встал, освещённый факелами, положив обе руки на рукоятку меча. В лице его под чалмой, украшенной алмазными подвесками и изумрудным эгретом, не было ни кровинки.