JК
Наулака: История о Западе и Востоке :: Киплинг Редьярд Джозеф
Страница: 26 из 258Ах, как я люблю их! Они лучше людей. Они всегда при тебе и всегда прекрасны!
— Мне кажется, я знаю одно ожерелье, которое понравилось бы вам, если вы действительно любите такие вещи, — произнёс Тарвин спокойно.
— Правда? — Её лицо засветилось от радости. — А где же оно?
— Очень далеко отсюда.
— А, знаю, у Тиффани! [2] — воскликнула она. — Знаю я вас! — добавила она, возвращаясь к привычной, несколько искусственной интонации.
— Нет. Намного дальше.
— Где же тогда?
— В Индии.
На мгновение она с интересом уставилась на него.
— Расскажите же мне, какое оно, — попросила она. И снова её отношение к Тарвину и манера речи изменились. Был лишь один предмет, заставлявший её быть серьёзной. — Оно и в самом деле прекрасно?
— Оно не просто прекрасно — оно прекраснее всего на свете, — сказал Тарвин и остановился.
— Ну же! Не мучайте меня! — воскликнула она. — Из чего оно?
— Из бриллиантов, жемчужин, рубинов, опалов, бирюзы, аметистов, сапфиров — их не счесть. Рубины величиной с ваш кулак, алмазы размером с куриное яйцо — им цены нет, это целое состояние.
Она затаила дыхание. Потом, после длинной паузы, вздохнула: «О!» и, наконец, прошептала томно, рассеянно, страстно: «О!»
— И где же оно все-таки? — вдруг резко спросила она.
— Висит на шее идола где-то в Раджпутане. Вы хотите, чтобы оно было вашим? — спросил он тоном жёстким и неумолимым.
— Да, — ответила она, засмеявшись.
— Мне кажется, я знаю одно ожерелье, которое понравилось бы вам, если вы действительно любите такие вещи, — произнёс Тарвин спокойно.
— Правда? — Её лицо засветилось от радости. — А где же оно?
— Очень далеко отсюда.
— А, знаю, у Тиффани! [2] — воскликнула она. — Знаю я вас! — добавила она, возвращаясь к привычной, несколько искусственной интонации.
— Нет. Намного дальше.
— Где же тогда?
— В Индии.
На мгновение она с интересом уставилась на него.
— Расскажите же мне, какое оно, — попросила она. И снова её отношение к Тарвину и манера речи изменились. Был лишь один предмет, заставлявший её быть серьёзной. — Оно и в самом деле прекрасно?
— Оно не просто прекрасно — оно прекраснее всего на свете, — сказал Тарвин и остановился.
— Ну же! Не мучайте меня! — воскликнула она. — Из чего оно?
— Из бриллиантов, жемчужин, рубинов, опалов, бирюзы, аметистов, сапфиров — их не счесть. Рубины величиной с ваш кулак, алмазы размером с куриное яйцо — им цены нет, это целое состояние.
Она затаила дыхание. Потом, после длинной паузы, вздохнула: «О!» и, наконец, прошептала томно, рассеянно, страстно: «О!»
— И где же оно все-таки? — вдруг резко спросила она.
— Висит на шее идола где-то в Раджпутане. Вы хотите, чтобы оно было вашим? — спросил он тоном жёстким и неумолимым.
— Да, — ответила она, засмеявшись.