JК
Не кричи: Волки! :: Моуэт Фарли
Страница: 14 из 167Грозный арсенал завершался ящиком, в котором находился «истребитель волков» — дьявольское изобретение, посылающее заряд цианистого калия прямо в пасть хищника, если тот попытается отведать приманку.
Затем последовало научное снаряжение, включающее два двадцатилитровых бидона, при виде которых брови пилота вовсе ушли под козырек фуражки. На бидонах значилось: абсолютный спирт для консервирования желудков.
Наконец вереницей потянулись палатки, примусы, спальные мешки, связка из семи топоров (до сих пор не понимаю, почему именно семь? Ведь я ехал в совершенно безлесную страну, где и одного топора более чем достаточно!), лыжи, снегоступы, собачья упряжь, радио (приемо-передатчик) и бесчисленное количество ящиков и тюков, содержимое которых даже для меня было совершенной загадкой.
Когда все было уложено и надежно закреплено веревками, пилот, второй пилот и я кое-как перелезли через гору груза и втиснулись в кабину.
Летчик, привыкший по службе к военным тайнам, сумел подавить жгучее любопытство, вызванное непонятным назначением столь странного снаряжения, и ограничился мрачным замечанием:
— Вряд ли эта старая корзина взлетит с такой уймой всякой всячины на борту.
По правде говоря, я тоже сильно сомневался, но самолет с невероятным грохотам скрипом все же оторвался от земли.
Полет на север продолжался долго и не был богат событиями, если не считать того, что над заливом Джеймса заглох один мотор и остальной путь мы летели на небольшой высоте в довольно густом тумане. Эти «мелкие» неприятности временно отвлекли пилота от раздумий о том, кто же я такой и для чего послан.
Затем последовало научное снаряжение, включающее два двадцатилитровых бидона, при виде которых брови пилота вовсе ушли под козырек фуражки. На бидонах значилось: абсолютный спирт для консервирования желудков.
Наконец вереницей потянулись палатки, примусы, спальные мешки, связка из семи топоров (до сих пор не понимаю, почему именно семь? Ведь я ехал в совершенно безлесную страну, где и одного топора более чем достаточно!), лыжи, снегоступы, собачья упряжь, радио (приемо-передатчик) и бесчисленное количество ящиков и тюков, содержимое которых даже для меня было совершенной загадкой.
Когда все было уложено и надежно закреплено веревками, пилот, второй пилот и я кое-как перелезли через гору груза и втиснулись в кабину.
Летчик, привыкший по службе к военным тайнам, сумел подавить жгучее любопытство, вызванное непонятным назначением столь странного снаряжения, и ограничился мрачным замечанием:
— Вряд ли эта старая корзина взлетит с такой уймой всякой всячины на борту.
По правде говоря, я тоже сильно сомневался, но самолет с невероятным грохотам скрипом все же оторвался от земли.
Полет на север продолжался долго и не был богат событиями, если не считать того, что над заливом Джеймса заглох один мотор и остальной путь мы летели на небольшой высоте в довольно густом тумане. Эти «мелкие» неприятности временно отвлекли пилота от раздумий о том, кто же я такой и для чего послан.