JК
Ночь над прерией :: Вельскопф-Генрих Лизелотта
Страница: 48 из 626 — Сейчас я подам тебе на завтрак Рогатый Камень!
Но тот, видно, решил продолжить окружение и прошмыгнул мимо.
Тачина воткнула нож в землю и, чтобы помочь мужу, отважилась действовать иначе.
Словно рысь, она прыгнула «клетчатому» сзади на шею. Он, не ожидая такого, под ее весом и напором потерял равновесие и свалился на землю. Револьвер он выронил и не успел опомниться, как Квини завладела оружием, а обращаться с ним она научилась еще на ранчо отца. И как только бандит поднялся, она прицелилась:
— Руки вверх!
Тот не подчинился, она выстрелила. Он упал.
И тут, откуда только это взялось, у Тачины вырвался пронзительный победный клич ее предков.
Короткий похожий крик раздался в ответ. Значит, Стоунхорн жив и, кажется, ему удалось еще раз сменить свою позицию. Его противники на какой-то миг в недоумении замолчали, и снова продолжилась перестрелка.
Наконец все стихло. Потом в тишине послышался негромкий свист. Он был не резок, даже мелодичен. Лошадь зашевелилась, помчалась галопом, наверняка к своему хозяину.
Инеа-хе-юкана в эту ночь Тачина больше не видела. Тишина стояла над размытой дорогой, распластанной травой, сломанными деревьями, ручьями с глинистой водой… и над убитыми.
Тачина размышляла с тем холодным расчетом, с каким она обычно размечала помещение для картин. Если страсть — лицо интуиции, ее проявление, то с этим все в порядке.
Стоунхорн ускакал прочь.
Но тот, видно, решил продолжить окружение и прошмыгнул мимо.
Тачина воткнула нож в землю и, чтобы помочь мужу, отважилась действовать иначе.
Словно рысь, она прыгнула «клетчатому» сзади на шею. Он, не ожидая такого, под ее весом и напором потерял равновесие и свалился на землю. Револьвер он выронил и не успел опомниться, как Квини завладела оружием, а обращаться с ним она научилась еще на ранчо отца. И как только бандит поднялся, она прицелилась:
— Руки вверх!
Тот не подчинился, она выстрелила. Он упал.
И тут, откуда только это взялось, у Тачины вырвался пронзительный победный клич ее предков.
Короткий похожий крик раздался в ответ. Значит, Стоунхорн жив и, кажется, ему удалось еще раз сменить свою позицию. Его противники на какой-то миг в недоумении замолчали, и снова продолжилась перестрелка.
Наконец все стихло. Потом в тишине послышался негромкий свист. Он был не резок, даже мелодичен. Лошадь зашевелилась, помчалась галопом, наверняка к своему хозяину.
Инеа-хе-юкана в эту ночь Тачина больше не видела. Тишина стояла над размытой дорогой, распластанной травой, сломанными деревьями, ручьями с глинистой водой… и над убитыми.
Тачина размышляла с тем холодным расчетом, с каким она обычно размечала помещение для картин. Если страсть — лицо интуиции, ее проявление, то с этим все в порядке.
Стоунхорн ускакал прочь.