Ночь над прерией   ::   Вельскопф-Генрих Лизелотта

Окуте видел, что Квини плакала.

— Ты не должна плакать, Тачина. В нашем племени старики всегда знали, когда умирать. Сейчас я могу еще ездить верхом и бегать. Да я и не умру. Я буду просто отдыхать у Белых скал рядом со своим вождем Тачункой-Витко. Смерть — это мой дом.

— Иногда я и сам буду сюда взбираться, — сказал Джо. — Подышать свежим воздухом. Это хорошее место и для наших детей.

Они пошли назад в дом и легли спать.

Никто не знал, что Инеа-хе-юкан-старший, носящий официальное имя Окуте, среди ночи один еще раз поднялся на площадку, на которую ежедневно поднимался много лет. Он вознес руки и молил Великого и Таинственного о пище и мире для его все еще терзаемого и все же пробуждающегося к новой жизни народа. Это последний раз он стоял под необъятным небом на этом холме и смотрел вдаль. Он не собирался больше сюда возвращаться. Когда он снова вошел в дом, он увидел дремлющих детей на руках матери и сам погрузился в крепкий сон.

Поездка на следующий день продолжалась. Путь был не мал — пятьсот миль, но он был пройден за один день, и Кинга, как и Окуте, под вечер уже ждали. Коллинз, рослый индеец, по внешности напоминающий какого-нибудь конгрессмена, получив сообщение о прибытии родственников, выехал навстречу. Сперва поприветствовали друг друга только поднятыми ладонями рук. Коллинз повернул, и дополненная его автомашиной колонна прибыла в резервацию родственного племени.