JК
Ночной визит :: Киселев Николай Алексеевич
Страница: 94 из 200Стала я утром комнатку его прибирать,гляжу – на полу конверт…
Мария Федоровна протянула полковнику конверт. Телегин взял его и прочитал адрес. Письмо адресовалось в Западную Германию.
– Мне странным показалось, – продолжала старушка. – Виктор человек русский, наш, а письмо написано по заграничному. И вот еще что… Тогда уж меня это насторожило… Он часто по вечерам уходил. А один раз вернулся совсем поздно. Часа в два ночи… Ключ у него был свой. Но я проснулась, когда он пришел. Грязный весь… Сапоги в земле, в глине. Пиджак разорван… Он не видел меня. А я его хорошо видела – дверь в мою комнату была приотворена. И, главное, глаза у него такие были… Нет, нет, он не был пьян. Совершенно трезвый. И только глаза… Я… я не могу объяснить. Но что-то такое было в его взгляде… Такое… Как будто он боится… Как будто что-то нехорошее сделал… Я уж тогда решила, что откажу ему от квартиры…
– Какого числа это было? – спросил Телегин.
– Двенадцатого, – тотчас же ответила Мария Федоровна. – Я хорошо помню. Двенадцатого… То есть в ночь на тринадцатое.
«В ночь на тринадцатое!.. Вечером двенадцатого числа было совершено нападение на Ивана Боярышникова».
– Скажите, пожалуйста, – сказал полковник, – а на другой день ваш постоялец куда-нибудь уходил?
– Нет. Он сидел у себя. Говорил, что занимается. Три дня сидел и никуда не выходил.
Постепенно Мария Федоровна приходила в себя.
Мария Федоровна протянула полковнику конверт. Телегин взял его и прочитал адрес. Письмо адресовалось в Западную Германию.
– Мне странным показалось, – продолжала старушка. – Виктор человек русский, наш, а письмо написано по заграничному. И вот еще что… Тогда уж меня это насторожило… Он часто по вечерам уходил. А один раз вернулся совсем поздно. Часа в два ночи… Ключ у него был свой. Но я проснулась, когда он пришел. Грязный весь… Сапоги в земле, в глине. Пиджак разорван… Он не видел меня. А я его хорошо видела – дверь в мою комнату была приотворена. И, главное, глаза у него такие были… Нет, нет, он не был пьян. Совершенно трезвый. И только глаза… Я… я не могу объяснить. Но что-то такое было в его взгляде… Такое… Как будто он боится… Как будто что-то нехорошее сделал… Я уж тогда решила, что откажу ему от квартиры…
– Какого числа это было? – спросил Телегин.
– Двенадцатого, – тотчас же ответила Мария Федоровна. – Я хорошо помню. Двенадцатого… То есть в ночь на тринадцатое.
«В ночь на тринадцатое!.. Вечером двенадцатого числа было совершено нападение на Ивана Боярышникова».
– Скажите, пожалуйста, – сказал полковник, – а на другой день ваш постоялец куда-нибудь уходил?
– Нет. Он сидел у себя. Говорил, что занимается. Три дня сидел и никуда не выходил.
Постепенно Мария Федоровна приходила в себя.