Ночные гоцы   ::   Мастерс Джон

Толстый банния любезно произнес на ломаном английском:

— Вы говорить хинди очень хорошо, сахиб-бахадур.

Он холодно ответил на хинди:

— Так же хорошо, как ты — по-английски, бабу-джи.

Может, этот тип просто хотел поддержать разговор и похвастаться своим английским. Может, в этой глуши никто даже не подозревал, что первым обратиться к англичанину на его родном языке, до того, как тот заговорит на нем сам — настоящее оскорбление, потому что подразумевает, что этот англичанин только что прибыл в Индию, или поленился выучить хинди. Не важно; толстому слизняку не помешает урок хороших манер, и начать можно прямо сейчас. Уж слишком он сообразителен на вид, разумеется, на свой вероломный лад. Вполне вероятно, что именно он отправил за ним того юнца, когда Родни пошел охотиться на оленей. Еда была такой однообразной — чапатти и чечевичная похлебка с карри — что Родни взял винтовку и попытался раздобыть дичи. И кто-то велел чертову юнцу пойти с ним. Может, это был староста, сидящий с таким невинным видом, а может, Пиру — обманщик Пиру, душитель Пиру. Впрочем, это было неважно, потому что юнец был мертв, заколот штыком и спрятан под грудой листьев в заброшенной берлоге вверх по склону. Его никогда не найдут, и никогда не узнают, что с ним случилось. Он валялся в ногах и умолял о милосердии, и говорил, что просто хотел показать оленьи тропы — но у него был топорик и омерзительный взгляд предателя.

Родни потер руки, трясясь от беззвучного смеха.