Одержимый   ::   Санин Владимир Маркович

Только хочу попросить, именно попросить, а не, упаси бог, приказать: когда Рая заходит прибирать, погуляйте где-нибудь, а то, знаете, девка она хотя и простая, а так и хочется её пожалеть, сказать ласковое слово. Мы, мужики, вообще ведь народ к бабе отзывчивый и жалостливый, особливо в море, когда на неё одну нас чёртова дюжина.

— Спасибо, учту, — с ледяной вежливостью сказал Корсаков.

— Вот и хорошо, — весело продолжил Чернышёв, — а то Рая похвасталась, будто вы ей линию жизни по ручке гадали и большую удачу от шатена посулили. А Гриша-то Букин — блондин! Вот у Раи головка закружилась: а кто он, этот шатен? Может, Паша, или Федя Перышкин, или, не смейтесь, вы? А девка — она ведь дура, она ошибиться запросто может, Виктор Сергеич, это мы не из лабораторных испытаний, а из практики нашей быстротекущей жизни усвоили. Так что вы уж лучше это… Никите погадайте.

— Мне этот разговор неприятен, Алексей Архипович, — сказал Корсаков. — Переходите к главному.

— Э-э, дорогой Виктор Сергеич, самое главное на корабле — это и есть так называемые пустяки… Спасибо, Паша, теперь чаек в самый раз. Только заварку, Паша, нужно выдерживать ровно восемь минут, а если семь или девять — уже не то. Приходи, научу, век благодарить будешь! Да, именно пустяки, Виктор Сергеич: кто-то не так на тебя посмотрел, не то слово сказал, радиограмма от жены с недомолвкой, щи пересолены — глядишь, и все пошло наперекосяк. С виду рыбак — гранит, кувалдой не расшибёшь, а на самом деле — ну, просто ребёнок, такой ранимый и обидчивый.

— Особенно если обозвать его индюком или развесёлым верблюдом, — не выдержал я.