Одиночка   ::   Ламур Луис

Мэри отлично усвоила все уловки, как взять мужчину в оборот, и точно знала, чего хочет в своей безгрешной, размеренной жизни… впрочем, может, для Пита это обернулось благом. И неожиданно для себя Консидайн почувствовал облегчение.

Наружная дверь была затянута сеткой от насекомых, а внутренняя открыта. Звеня шпорами, он поднялся на веранду и вошел. В душной маленькой гостиной с брюссельским ковром чинно стояли жесткие стулья, покрытые темно-красным плюшем. На спинке каждого стула лежала чистая белая салфеточка. Это была солидная претенциозная комната, чопорная и подчеркнуто респектабельная. Словом, вылитая Мэри. И Консидайн вдруг почувствовал жалость к Рэньону. Интересно, насколько ей удалось его?

— Кто-нибудь дома?

Его голос прозвучал слишком громко, даже как-то неуместно в этой удручающе-благопристойной комнатке.

Мэри Рэньон вошла в гостиную и замерла на месте. Ее опрятное домашнее платье хорошо сидело на ладной фигурке, волосы были гладко зачесаны назад. Она выглядела уверенной в себе, уравновешенной женщиной. В прежние времена он не замечал в ней такого. Видимо, подобные черты проявляются у женщины, которую любят или которая заарканила себе хорошего мужчину.

— Привет, Мэри.

Она побелела как полотно и начала обеими руками разглаживать платье, тщательно, медленно, как делала прежде, когда из-за чего-то расстраивалась. Соблюдение приличий Мэри всегда считала важнее всего.