Одни в океане   ::   Рен Йенс

Марии еще повезло, что были, по крайней мере, ладони, в которые она могла плакать. А каково ему? После всего, что произошло? Не было даже лошади, проявившей бы милосердие, чтобы вовремя сбросить его. Да так, чтобы он сломал себе шею, и все на этом бы кончилось.

Вина была, конечно, на нем. Как же легко можно оказаться виноватым! Даже если виноватой была Мария, вина все равно лежала на нем. Боженька все тонко устроил.

Временами, когда он впадал в полное отчаяние, он все еще ощущал ее лицо в своих ладонях, как что-то мягкое, нежное, плачущее. И еще ее губы на кончиках своих пальцев, когда она всхлипывала.

Собственно, теперь-то он мог бы и радоваться, ведь все шло к концу. Лошадь вот-вот должна была сбросить его. Пожалуй, она его даже сбросила. Он не сидел уже на лошади верхом, но и не сломал себе еще шею. Как бы находился в подвешенном состоянии.

Однако неожиданно это оказалось совсем не так просто и не так спасительно, как он себе все время представлял. «Спасение» – какое прекрасное слово! Нет уж, пусть лучше по-прежнему мерзнут руки. Смотри в словаре на слово «трусость». Такова жизнь. Бедная Мария. «Бедная», да, вот еще одно подходящее слово. Где бы ты ни был, везде ищешь свое отражение.

И потом еще этот навязчивый штамп про мокрые пальцы и трудную человеческую судьбу, ну что тут скажешь?

При этом он был убежден, что Мария не собиралась сломать себе шею. Но это случилось, а он остался с мокрыми и зябнущими ладонями.