JК
Отступник :: Лондон Джек
Страница: 4 из 26Он допил кофе, вытер рот и встал со стула.
— Погоди-ка, — поспешно сказала мать. — Еще один тоненький ломтик, пожалуй, можно отрезать от краюхи.
Это была просто ловкость рук. Делая вид, что отрезает ломоть от краюхи, мать убрала ее в хлебную корзинку, ему же подсунула один из своих собственных кусков. Она думала, что обманула сына, но он заметил ее хитрость и все же без зазрения совести взял хлеб. Он считал, что мать при ее болезненности все равно много не съест.
Мать, увидев, что он жует сухой хлеб, потянулась через стол и вылила ему кофе из своей чашки.
— Что-то мутит меня сегодня от него, — пояснила она.
Отдаленный гудок, пронзительный и протяжный, заставил обоих вскочить. Мать взглянула на жестяной будильник, стоявший на полке. Стрелки показывали половину шестого. Весь фабричный люд сейчас еще только пробуждался от сна. Она накинула на плечи шаль и надела старую, помятую, засаленную шляпку.
— Придется бегом, — сказала она, прикручивая фитиль и задувая огонь.
Они ощупью вышли из комнаты и спустились по лестнице.
День был ясный, морозный, и Джонни поежился, когда его охватило холодным воздухом. Звезды еще не начали бледнеть, и город был погружен во тьму. Джонни и его мать тащились пешком, тяжело волоча ноги. Не хватало сил, чтобы твердо ступать по земле.
Минут через пятнадцать мать свернула вправо.
— Смотри не опоздай! — донеслось из темноты ее последнее предостережение.
— Погоди-ка, — поспешно сказала мать. — Еще один тоненький ломтик, пожалуй, можно отрезать от краюхи.
Это была просто ловкость рук. Делая вид, что отрезает ломоть от краюхи, мать убрала ее в хлебную корзинку, ему же подсунула один из своих собственных кусков. Она думала, что обманула сына, но он заметил ее хитрость и все же без зазрения совести взял хлеб. Он считал, что мать при ее болезненности все равно много не съест.
Мать, увидев, что он жует сухой хлеб, потянулась через стол и вылила ему кофе из своей чашки.
— Что-то мутит меня сегодня от него, — пояснила она.
Отдаленный гудок, пронзительный и протяжный, заставил обоих вскочить. Мать взглянула на жестяной будильник, стоявший на полке. Стрелки показывали половину шестого. Весь фабричный люд сейчас еще только пробуждался от сна. Она накинула на плечи шаль и надела старую, помятую, засаленную шляпку.
— Придется бегом, — сказала она, прикручивая фитиль и задувая огонь.
Они ощупью вышли из комнаты и спустились по лестнице.
День был ясный, морозный, и Джонни поежился, когда его охватило холодным воздухом. Звезды еще не начали бледнеть, и город был погружен во тьму. Джонни и его мать тащились пешком, тяжело волоча ноги. Не хватало сил, чтобы твердо ступать по земле.
Минут через пятнадцать мать свернула вправо.
— Смотри не опоздай! — донеслось из темноты ее последнее предостережение.