Скованные намертво   ::   Рясной Илья

— Будут. Еще какие, — ответил он.

В его азиатских чертах таилась жестокая уверенность. И в этот миг мне стало по-настоящему страшно»…

— Как тебе? — спросила Света.

— С душой написано.

— Он в «Русскую мысль» во Франции уже намылился отсылать эту статью. Утром сегодня звонил. Спрашивал, не боюсь ли я общаться с такими типами.

— А ты что сказала?

— Что теперь уже боюсь… Ладно. А депутат?

— Это который? Митрофаныч?

— Он. Ему после разговора с тобой стало плохо с сердцем, и он уехал.

— Жалость какая. Не подох случаем?

— Как ты можешь?

— Значит, живой.

Аверин не стал спрашивать, где она набрала такое количество сумасшедших. Один маслины жует. Другой антисемитов ищет. Третий — на зоне гомиком работал. Склад достопримечательностей.

— А Мила твой телефон спрашивает, — закончила Светлана. — У тебя, правда, с ней ничего не было?

— Ей-Богу.

— Ох, врешь.

— Ну да. Посмотри в мои честные глаза.

— По телефону?

— Женское сердце чуять должно.

— Оно и чует, что ты мерзавец и кот.

— Ну и?

— Ну и я все равно тебя хочу.

— Ага.

— Вот тебе и ага.

Аверин вздохнул…

— Увидимся.

Повесил трубку.

Ему стало грустно и как-то неуютно. Запутался он с женщинами окончательно. Он привык к Свете и где-то даже любил ее. Где-то любил и Наташу. Был без ума от Маргариты. И получилось, что он винтик в общем механизме дурдома.