Скованные намертво   ::   Рясной Илья

И те с самого начала были с гнильцой, — сказалон вечером, когда сидели на кухне и пили особый чай, приготовлением которого так славился тренер.

— Правильно, — кивнул Аверин. Запах чая был изумительный. Он будоражил и поднимал из глубины души оттенки каких-то воспоминаний. С дядей на кухне чувствовалось хорошо, спокойно. Как встарь. — Потому что ты, дядя Сережа, учил их не ломать друг друга на матах. А учил жить. Показывал, что такое добро и что такое зло.

— Ну, ты из меня Макаренко не делай, — хмыкнул дядя Сережа. — Просто хотелось донести до вас то, что сам знаю… И из ребят получался толк… А ты — моя гордость. Из тебя-то толк вышел.

— Ну правильно, майор МВД, — криво улыбнулся Аверин. — Но только перешел кому-то дорогу — и нет майора. Без погон и работы.

— Неприятности?

— Есть немного.

— Крупные?

— Не столько крупные, сколько отвратные. В очередной раз как цуциков ткнули носом в лужу и сказали — нельзя, не ваше дело… И что теперь?

— Не знаю ситуации.

— И лучше не знать.

— Отступи.

— Как?

— На время. Боец должен уметь отступить, но ни в коем случае не согнуться. И ждать, когда настанет час. Делать все, чтобы приблизить его.

Неделю Аверин провел в Питере. Он наслаждался мрачным очарованием этого города. Его мистикой, чем-то, что поднято из потаенных глубин человеческой цивилизации. Недаром в Питере так много египетских мотивов и мудро взирают на горожан старинные гранитные сфинксы.