Падь Золотая   ::   Лавринайтис Виктор Брониславович

Пожелтевшие обрывки — «Список семей фронтовиков», «Список тимуровцев» и «Расшифровка сигналов» — свисали с доски для объявлений. Плакатов не было — на их месте торчали лишь гвоздики. Не было и радиоприемника. Борька еще осенью неторопливо разобрал его, унес и установил дома. По углам валялся неведомо откуда взявшийся хлам: ведро без дна, табуретки без двух ножек, рваные ботинки, калоши… Все покрывала давнишняя серая пыль.

А ведь недавно здесь все было по-другому. Редко умолкали голоса. С таинственным видом прибегали и убегали ребята. Мелькали сигнальные флажки, срочные приказания передавались по проводам. На своем посту сидел наблюдатель. Вечерами над штабом горел фонарь, и всему Монгону была видна гордая красная звезда. Величественно развевался по ветру ярко-алый флаг, а на серебряную вывеску прибегали смотреть ребята с самых дальних улиц.

Совсем недавно своим домиком и фонарем, флагом и вывеской ребята так гордились, что даже Федька, прежде чем открыть калитку, заправлял рубаху в штаны и поправлял отцовский с блестящим козырьком картуз, который он обычно носил задом наперед.

Настоящая важная работа, срочные дела, внезапные сборы, секретные совещания…

Хорошо было!

Женя тронул рычаг общей тревоги. Бывало, стоит его нажать, как тихая улица вмиг оживала. Распахивались двери, калитки, на столах оставался недоеденным обед. Подняв хвосты, за ребятами скакали глупые телята. Заливались на все голоса собаки, кудахтали напуганные куры. А Федька, подняв вымпел «Тимуровцы, срочный сбор!», опять бежит в разведку.