Папаша Горемыка   ::   Дюма Александр

Франсуа Гишар собрался было броситься на них, но вспомнил о Луизон — если бы его убили, ей непременно пришел бы конец. Поэтому он сдержал гнев и принялся рвать на себе седые волосы.

— Боже мой! Боже мой! — причитал он. — Разве вы не слышали, что там, в доме, умирает женщина.

— Ну и что же! — ответил один из лесников. — Дьявол — искусный лекарь, он не бросает в беде своих слуг.

Рыбак не обратил внимания на это язвительное замечание.

— Позвольте мне остаться в моей лачуге еще неделю, — попросил он, — через неделю судьба Луизон будет решена. Если Господь призовет ее к себе, я с большой охотой покину эти старые стены, а если он не заберет у меня жену, я, по крайней мере, успею подыскать для нее другое пристанище.

В голосе рыбака было столько затаенных, с трудом сдерживаемых слез, что судебный исполнитель, казалось привыкший к подобным сценам, невольно почувствовал жалость к нему; он повернулся к сопровождавшим его лесникам, как бы спрашивая, не предоставить ли этому несчастному небольшую отсрочку, о которой он просит.

— Нет! — резко возразил их предводитель. — Его светлость приезжает завтра в Ла-Варенну на охоту, и надо очистить это место от всякого сброда! Исполняйте решение суда!

— Я повторяю, вы сюда не войдете! — вскричал Франсуа Гишар.

— А это мы сейчас увидим, — ответил тот же человек. И тут из дома донесся голос проснувшейся Луизон.

— Франсуа! Франсуа! Что там происходит? — спрашивала она.