Печать и колокол   ::   Кларов Юрий Михайлович

– Так где же флакон с вашим «Весенним лугом»?

– Его нет и не будет.

– Но почему? – удивилась Коловрат-Краковская.

– Видите ли, графиня, – сказал старый парфюмер, – я знал некоего живописца, картины которого ныне украшают стены многих дворцов. Это был преуспевающий художник, но он умер в нищете. Никто, кроме меня, не знал, куда исчезли заработанные им деньги. Между тем нищим его сделало неуемное тщеславие. Он всю свою жизнь приобретал шедевры мирового искусства. Нет, не для того, чтобы преклонить колени перед творениями великих гениев. Он хотел вырвать у времени тайну их мастерства. По ночам он слой за слоем соскабликал краски с бесценных полотен Тициана, Рафаэля, Рембрандта… Он губил полотна великих мастеров, чтобы самому превратиться в великого мастера.

– И что же? – спросила Коловрат-Краковская.

– Через какое-то время он познал все тайны техники и секреты красок. Он узнал все, но так и не стал ни Тицианом, ни Рафаэлем. Он умер, как и жил, обычным модным живописцем. И поверьте, графиня, умирать ему было тяжело. Потому-то я и не взялся за эту работу. Я знаю все составные части «Весеннего луга», но разве это что-нибудь значит? Для того чтобы создать точно такие же духи, а не их жалкую копию, нужно быть метром Менотти.

– Видимо, графиня была разумной женщиной, – заключил Василий Петрович. – Во всяком случае, говорят, что она больше никогда не пыталась раскрыть секрет «Весеннего луга».