JК
Печать и колокол :: Кларов Юрий Михайлович
Страница: 65 из 319Но волжские берега пустынны – ни конных, ни пеших.
Соловцов зыркнул своими рысьими глазами под навес, где сидела с сыном Марина, и подумал: «Авось пронесет! Кто их отбивать будет? Без надобности они теперича лихим людям!»
Стрелецкий голова не ошибся. Никто не пытался напасть на государевы струги. И Марина, и Заруцкий, и «воренок Ивашка» уже никому больше не были нужны…
Узников без всяких происшествий доставили в Казань, а оттуда повезли посуху в Москву.
В Москве Заруцкого посадили на кол, малолетнего «Иоанна Димитриевича» всенародно повесили за Серпуховскими воротами, а Марину… Впрочем, как закончила свою жизнь в России царица-однодневка, в точности никому не известно. Кто говорил, что ее утопили, кто – что была она удавлена. Во всяком случае, когда происходил обмен военнопленными с Польшей, королю официально было сообщено, что «вора Ивашку Заруцкого и воруху Марину с сыном для обличенья их воровства привезли в Москву… и Марина на Москве от болезни и от тоски по своей воле умерла».
Печатью же, которую стрелецкий голова Михайло Соловцов утопил в Волге, польский король по понятным причинам не интересовался. Не польской была та печать, а русской, простого мужицкого рода. И вырезал ее на страх боярам из языка ссыльного колокола русский умелец, Прокоп Колченогий из Стрелецкой слободы славного города Углича, где жил царевич Димитрий, коего, по преданию, бояре за его склонность к простому люду убить восхотели.
Соловцов зыркнул своими рысьими глазами под навес, где сидела с сыном Марина, и подумал: «Авось пронесет! Кто их отбивать будет? Без надобности они теперича лихим людям!»
Стрелецкий голова не ошибся. Никто не пытался напасть на государевы струги. И Марина, и Заруцкий, и «воренок Ивашка» уже никому больше не были нужны…
Узников без всяких происшествий доставили в Казань, а оттуда повезли посуху в Москву.
В Москве Заруцкого посадили на кол, малолетнего «Иоанна Димитриевича» всенародно повесили за Серпуховскими воротами, а Марину… Впрочем, как закончила свою жизнь в России царица-однодневка, в точности никому не известно. Кто говорил, что ее утопили, кто – что была она удавлена. Во всяком случае, когда происходил обмен военнопленными с Польшей, королю официально было сообщено, что «вора Ивашку Заруцкого и воруху Марину с сыном для обличенья их воровства привезли в Москву… и Марина на Москве от болезни и от тоски по своей воле умерла».
Печатью же, которую стрелецкий голова Михайло Соловцов утопил в Волге, польский король по понятным причинам не интересовался. Не польской была та печать, а русской, простого мужицкого рода. И вырезал ее на страх боярам из языка ссыльного колокола русский умелец, Прокоп Колченогий из Стрелецкой слободы славного города Углича, где жил царевич Димитрий, коего, по преданию, бояре за его склонность к простому люду убить восхотели.