JК
Перст судьбы :: Рид Майн
Страница: 180 из 202Сомнений быть не могло, так как на дверях было написано: синьор Джакопи, нотариус.
Лаусон постучался, но дверь открылась только после второго удара. На пороге показалась ужасная старуха, лет семидесяти, по крайней мере. Но англичанина это не смутило. Он принял ее за служанку нотариуса.
— Здесь живет синьор Джакопи? — спросил Лаусон, знавший итальянский язык.
— Нет.
— Как же нет, когда на дверях висит его карточка?
— Это правда, ее еще не сняли, но это не мое дело. Мое дело стеречь дом.
— Так значит, синьор Джакопи больше здесь не живет?
— Господи, что за вопрос, вы шутите, синьор!
— Мне не до шуток, уверяю вас… У меня есть очень важное дело к нему.
— Дело к синьору Джакопи! Пресвятая Дева! — прибавила старуха, осеняя себя крестным знамением.
— Ну, конечно, чего тут странного?
— Дело к покойнику! Боже милостивый!
— Покойник! Синьор Джакопи!
— А то кто же, синьор? Все знают, что он был убит в первый день восстания, а потом поднят и повешен на фонаре, потому что его обвинили в… о, синьор, даже страшно повторять, в чем его обвинили.
В страхе и удивлении англичанин даже выронил свой мешок с золотом. Неужели он не добьется никакого результата!
Опасения его оправдались. Все, что он узнал о Джакопи, заключалось только в том, что это был алжирский еврей по происхождению, который перешел в католичество и по временам куда-то надолго и таинственно отлучался.
Лаусон постучался, но дверь открылась только после второго удара. На пороге показалась ужасная старуха, лет семидесяти, по крайней мере. Но англичанина это не смутило. Он принял ее за служанку нотариуса.
— Здесь живет синьор Джакопи? — спросил Лаусон, знавший итальянский язык.
— Нет.
— Как же нет, когда на дверях висит его карточка?
— Это правда, ее еще не сняли, но это не мое дело. Мое дело стеречь дом.
— Так значит, синьор Джакопи больше здесь не живет?
— Господи, что за вопрос, вы шутите, синьор!
— Мне не до шуток, уверяю вас… У меня есть очень важное дело к нему.
— Дело к синьору Джакопи! Пресвятая Дева! — прибавила старуха, осеняя себя крестным знамением.
— Ну, конечно, чего тут странного?
— Дело к покойнику! Боже милостивый!
— Покойник! Синьор Джакопи!
— А то кто же, синьор? Все знают, что он был убит в первый день восстания, а потом поднят и повешен на фонаре, потому что его обвинили в… о, синьор, даже страшно повторять, в чем его обвинили.
В страхе и удивлении англичанин даже выронил свой мешок с золотом. Неужели он не добьется никакого результата!
Опасения его оправдались. Все, что он узнал о Джакопи, заключалось только в том, что это был алжирский еврей по происхождению, который перешел в католичество и по временам куда-то надолго и таинственно отлучался.