JК
Первая любовь :: Коковин Евгений Степанович
Страница: 12 из 98Я думал о том, как отнесутся к этому Оля Лукина и Костя Чижов. Почему-то вступление в комсомол у меня связывалось с Олей и Костей.
Тот день на пароходе тянулся на редкость долго и томительно. Мне хотелось скорее бежать в Соломбалу, в фотографию за заветными карточками. Несколько раз я вытаскивал из кармана квитанцию на получение снимков. Даже эта тоненькая бумажка казалась мне значительной и дорогой.
Закончив работу, я даже не стал обедать, не дождался Илько, наскоро умылся и ушел с парохода.
С волнением подал я квитанцию жене фотографа, и она взамен вручила мне конверт. Не попрощавшись, я вышел из фотографии и только на улице, оглядевшись, решился раскрыть конверт.
На моей руке лежали три совершенно одинаковые карточки. Они были маленькие, ровно подрезанные, поблескивающие глянцем.
Да, это была она, Оля. Прямой, задумчивый, чуть строгий взгляд. И вдруг мне показалось, что в этом взгляде затаился укоризненный вопрос, обращенный ко мне: «Зачем ты это сделал?»
Я поспешно спрятал снимки в конверт и засунул в карман.
– Я не виноват. Не сердись, Оля! – прошептал я и сразу же поймал себя на том, что разговариваю сам с собой.
И тут мне стало весело, даже смешно. Я вспомнил концерт в клубе судоремонтного завода и артиста, который пел: «Я люблю вас, Ольга…»
С легким сердцем я быстрее зашагал к дому. Ничего особенного не случилось. Эти фотоснимки никто не увидит.
Тот день на пароходе тянулся на редкость долго и томительно. Мне хотелось скорее бежать в Соломбалу, в фотографию за заветными карточками. Несколько раз я вытаскивал из кармана квитанцию на получение снимков. Даже эта тоненькая бумажка казалась мне значительной и дорогой.
Закончив работу, я даже не стал обедать, не дождался Илько, наскоро умылся и ушел с парохода.
С волнением подал я квитанцию жене фотографа, и она взамен вручила мне конверт. Не попрощавшись, я вышел из фотографии и только на улице, оглядевшись, решился раскрыть конверт.
На моей руке лежали три совершенно одинаковые карточки. Они были маленькие, ровно подрезанные, поблескивающие глянцем.
Да, это была она, Оля. Прямой, задумчивый, чуть строгий взгляд. И вдруг мне показалось, что в этом взгляде затаился укоризненный вопрос, обращенный ко мне: «Зачем ты это сделал?»
Я поспешно спрятал снимки в конверт и засунул в карман.
– Я не виноват. Не сердись, Оля! – прошептал я и сразу же поймал себя на том, что разговариваю сам с собой.
И тут мне стало весело, даже смешно. Я вспомнил концерт в клубе судоремонтного завода и артиста, который пел: «Я люблю вас, Ольга…»
С легким сердцем я быстрее зашагал к дому. Ничего особенного не случилось. Эти фотоснимки никто не увидит.