Пикник и прочие безобразия   ::   Даррелл Джеральд

 — Ты ведь знаешь, что я не говорю по-гречески, а то я сама пошла бы к нему.

— Скажи капитану, что я не хочу, чтобы затопило мою каюту, — настаивала Марго.

— Поскольку мы отчаливаем сегодня вечером, они при всем желании не успеют заделать пробоину, — сказал Лесли.

— Вот именно, — подхватил Ларри. — Но мама почему-то видит во мне нечто вроде перевоплощения Ноя.

— Ладно, у меня будет, что сказать, когда мы поднимемся на борт, — воинственно произнесла мама, направляясь вместе с нами к трапу.

Наверху нас встретил романтического вида грек с черными, как анютины глазки, бархатными умильными глазами, в посеревшем белом костюме, на котором уцелело лишь несколько пуговиц. Судя по потускневшим эполетам, это был судовой казначей. Когда он попросил предъявить паспорта и билеты, на нас повеяло таким густым запахом чеснока, что мама отпрянула к поручням, забыв о том, что намеревалась справиться о состоянии парохода.

— Вы говорите по-английски? — спросила Марго, укротив бунт своих обонятельных луковиц.

— Немного, — ответил грек с поклоном.

— Так вот, я не желаю, чтобы мою каюту захлестывали волны, — твердо произнесла Марго. — Вода повредит мою одежду.

— Все, что прикажете, — ответил грек. — Если вы желать жена, я дать свою. Она…

— Нет-нет! — воскликнула Марго. — Волны. Поняли?.. Вода.

Судовой казначей явно не различал английские слова «вэйв» и «вайф».