Пикник и прочие безобразия   ::   Даррелл Джеральд

— Милый, мы столько лет невиделись, а ты сразу, даже не выслушав, так груб со мной, — возмутилась Урсула.

— Ничего. Я знаю по горькому опыту, на какие затеи ты способна, и вовсе не намерен тратить свой отпуск, участвуя в твоих ужасных махинациях.

— Ты противный, — сказала она, и губы ее задрожали, а синие, как цветки льна, глаза налились слезами. — Жутко противный… я тут одна в Венеции, без мужа, а ты не хочешь даже пальцем пошевелить, чтобы выручить меня в беде. Это не по-рыцарски с твоей стороны… ты гадкий… и… противный.

— Ну ладно, ладно, — простонал я, — выкладывай, в чем дело. Только учти, я не стану ни во что вмешиваться. Я приехал сюда провести несколько дней в мире и покое.

— Так вот, — начала Урсула, вытирая глаза и подкрепляясь глотком дюбонне. — Я приехала сюда, чтобы, можно сказать, совершить акт милосердия. Дело чрезвычайно трудное, возможны ослижнения.

— Ослижнения? — не удержался я.

Урсула осмотрелась кругом, проверяя нет ли кого поблизости. Так как поблизости было всего лишь около пяти тысяч веселящихся иностранцев, она посчитала, что может спокойно довериться мне.

— Ослижнения на высоком уровне, — продолжала она, понизив голос. — Это должно оставаться только между нами.

— Ты хочешь сказать — осложнения? — спросил я, желая придать беседе более осмысленный характер.

— Я сказала именно то, что подразумеваю, — сухо ответила Урсула.