JК
Под кардинальской мантией :: Уаймэн Стенли
Страница: 202 из 236Проселочная дорога, усеянная ухабами, пнями и скорее напоминавшая болото, чем сушу, измучила нас, и поэтому ярко пылавший очаг в гостинице «Голубая Дева» показался нам совершенно новым миром и поднял наш дух и силы.
В гостинице у очага мы услышали странные толки о происшествиях в Париже, о движении против кардинала с королевой-матерью во главе и о том, что на этот раз можно ожидать серьезных последствий. Лишь хозяин смеялся над этими толками. Я соглашался с ним. Даже де Кошфоре, который вначале готов был построить на этом свои надежды, отказался от них, узнав, что все движение исходит из Монтобана, откуда уже не раз направлялись неудачные удары против кардинала.
— Они каждый месяц убивают его, — насмешливо сказал хозяин. — Но с тех пор, как де Шале и маршал поплатились за свои козни, я питаю несокрушимую веру в его «эминенцию», — таков, говорят, его новый титул.
— А здесь все спокойно? — спросил я.
— Совершенно. С тех пор, как Лангедокская история кончилась, все идет хорошо, — ответил хозяин.
Мадемуазель тотчас по нашем прибытии в Ажан удалилась в свою комнату, так что в этот вечер мне и ее брату пришлось час или два провести вместе. Я предоставил ему полную свободу держаться вдали от меня, но он сам не пожелал воспользоваться этим. Между нами начали устанавливаться своего рода товарищеские узы, которым наши отношения победителя и пленника сообщали особенный колорит.
В гостинице у очага мы услышали странные толки о происшествиях в Париже, о движении против кардинала с королевой-матерью во главе и о том, что на этот раз можно ожидать серьезных последствий. Лишь хозяин смеялся над этими толками. Я соглашался с ним. Даже де Кошфоре, который вначале готов был построить на этом свои надежды, отказался от них, узнав, что все движение исходит из Монтобана, откуда уже не раз направлялись неудачные удары против кардинала.
— Они каждый месяц убивают его, — насмешливо сказал хозяин. — Но с тех пор, как де Шале и маршал поплатились за свои козни, я питаю несокрушимую веру в его «эминенцию», — таков, говорят, его новый титул.
— А здесь все спокойно? — спросил я.
— Совершенно. С тех пор, как Лангедокская история кончилась, все идет хорошо, — ответил хозяин.
Мадемуазель тотчас по нашем прибытии в Ажан удалилась в свою комнату, так что в этот вечер мне и ее брату пришлось час или два провести вместе. Я предоставил ему полную свободу держаться вдали от меня, но он сам не пожелал воспользоваться этим. Между нами начали устанавливаться своего рода товарищеские узы, которым наши отношения победителя и пленника сообщали особенный колорит.